В 1918 — 1919 годах местечко Туров регулярно подвергалось разграблению местными бандами. В январе 1919 года ответственный партийный работник Миндлин, докладывая Минскому Совету о результатах обследования мест погромов, сообщал, что разрушения в Турове оказались значительнее, чем в уездном Мозыре. Налётчики ограбили жителей поголовно, забрали всё имущество, убили 71 человек, включая жителей окрестных деревень. Евреи, пытавшиеся спастись за демаркационной линией – пострадали от польских пограничников. В ходе бесчинств было изнасиловано около ста женщин.
5 октября 1920 года в Туров вступили отряды армии генерала Булак-Балаховича. Офицеры сразу же приказали евреям местечка разойтись по домам. От старосты Фельдмана потребовали указать дома зажиточных евреев, также общине было предъявлено требование выплаты контрибуции. Начался погром. Балаховцы врывались в жилища евреев и забирали все ценности, которые могли обнаружить, при этом грабёж проводился под видом обысков. Отказывающихся отдавать имущество избивали до полусмерти, нередко убивали. Евреев били шомполами, подвешивали. Грабёж и резня продолжались все 5 дней, которые балаховцы были в местечке. В последнюю ночь перед уходом погромщики изнасиловали множество женщин-евреек, включая 12-13-летних девочек и 80-летнюю старушку. Насиловали исключительно офицеры. Погром закончился, когда 10-го октября балаховцы покинули Туров.
Имеются сведения о том, что также в октябре 1920 года Туров был погромлен солдатами польской армии. Ими было убито 6 евреев.
«Запись рассказа учителя Марголина представителем 2-го санитарно-эпидемиологического отряда Наркомздрава РСФСР и Евобщесткома о балаховском погроме в м. Туров Мозырского уезда Минской губ. в октябре 1920 г.
Не позднее 1 октября 1921 г.
До прихода балаховцев в Туров носились слухи, что балаховцы грабят и убивают евреев, но приехавшие из Давид-Городка крестьяне говорили, что евреи там в отличных отношениях с балаховцами. Впоследствии оказалось, что евреи в Давид-Городке собрали большую сумму денег, откупились и, благодаря этому, отделались только мелкими грабежами. 5 октября [1920 г.] балаховцы вступили в Туров и стали сейчас же очень вежливо просить прохожих разойтись по домам. Балаховцы сейчас же позвали старосту Алтера Фельдмана и потребовали под угрозой повешения указать «буржуев»-евреев. Фельдман вынужден был под страхом смерти указать несколько человек. Вечером к нам зашел начальник балаховской части и сказал: «Добрый вечер, хозяин, приготовьте через час 10 тыс. руб. николаевскими». У отца не было денег, и он стал отпрашиваться, но офицер заявил: «Город теперь в распоряжении солдат; если я у вас буду, никто вас не тронет». Через час постучались, вошли три балаховца, они приставили отцу револьверы и потребовали денег; мы откупились. За ночь у нас были 6 раз, меня тащили указывать богачей, но я как-то выкрутился. Наутро я вышел во двор и увидел на лестнице соседа — Лейбуша Тепера — содержателя гостиницы. Я его спросил, что с ним; он сошел с лестницы и зашел к нам. Он был в таком состоянии, что не мог говорить. К. нему пришли ночью, отняли все деньги и драгоценные вещи и избили его жену. Потом его подвесили и заставили указать, где живут богатые евреи. Он подошел с бандитами к одному дому; постучались, но хозяева не открывали. Он сказал по-еврейски: «Велят открыть». Балаховцы дали ему несколько шомполов, говоря: «Ещё раз скажи им». Открыли. Его опять начали бить, и он вынужден был указать еще несколько квартир. С ним были пять офицеров. За ночь его три раза подвешивали, каждый раз он падал в обморок. В одном доме балаховцы связали мужа и жену, били их смертным боем, пока решили, что они мертвы (они потом пришли в себя). В эту же ночь убили Шапочника и жену, Гительмана и жену — 70-летних стариков. Многие были избиты до неузнаваемости. На следующий день балаховцы начали размещаться по квартирам. У нас поселился офицер, который накануне требовал 10 тыс. руб., и еще 4 офицера. Вечером офицеры потребовали, чтобы я им достал водку и привел еврейских барышень, в противном случае расстреляют меня. Видя всю безысходность моего положения, я повел их в дом терпимости одной русской. Они начали при мне говорить, что евреи ограбили церковь, но что я не из их кагала. Хозяйка им привела одну девицу, и они успокоились. Уходя, они велели доставить им пять девиц. Наш дом больше не трогали, но в местечке погром продолжался, приняв организованный характер. Власти выдавали ордера на производство обыска, а при обыске все забирали. Грабеж был, таким образом, узаконен; если же солдаты грабили без офицеров, то их лупили нагайками. На следующий день балаховцы ушли в Озераны и зверски убили трех евреев: Арона-Лейбу Лельчука, 60 лет; Боню Лельчука, 19 лет, и еще одного. Когда вернулись в Туров, они убили Рефуеля Гительмана, 85 лет, и вернувшегося из плена Альтера, а перед самым отступлением убили одного еврея из Толмачева (отца убили дома в деревне, а сына привели в Туров и тут расстреляли). В последнюю ночь было много изнасилований, не щадили даже малолетних: растлили 12-летнюю Шляпентох и 13-летнюю Луцкую [В тексте фамилии девочек вычеркнуты.]. Комендант приказывал солдатам собирать девиц-евреек, они ему доставляли девушек, а он выбирал себе жертвы. Насиловали почти исключительно офицеры. Говорили, что о событиях в Турове узнали в центрах и что балаховцы стараются уничтожить следы. Так, квартировавший у моего товарища полковник говорил кому-то по телефону: «Туров сильно ограблен красными». На самом деле советские войска ни у кого ничего не взяли. По ночам слышны были со всех сторон крики о помощи.
В последнюю ночь перед уходом балаховцев я сидел один в квартире (все наши спрятались). Зашел офицер и спросил: «Вы не боитесь?» Я ответил, что бояться нечего, ибо умирать все равно придется. Он вынул бутылку кокаина и спросил меня, что это; я ответил, что я — студент коммерческого института, в медицинских препаратах не разбираюсь и не знаю, что это такое. Офицер сказал: «Мы жидам зададим, они все большевики, они ограбили наш обоз в Каменец-Каширске; мы с ними расправились и с вами расправимся». Он вынул золотые часы и браслет и показал мне. Мы разговорились. Я ему сказал, что вот я — еврей и не большевик, а он объявляет всех евреев большевиками. Затем я его спросил: «Кого вы преследуете?» Он ответил: «Большевиков». Тогда я ему стал указывать, что в нашем районе всюду во главе учреждений стояли русские, а балаховцы громят и убивают исключительно евреев, совершенно непричастных к коммунизму. Он сказал: «Да, мы действительно плохо относимся к евреям». В это время солдат привел к нам в дом еврея Боруха Луцкого. С ним случилось следующее: квартировавшие у него балаховцы потребовали от него денег, стреляли в его жену, а его водили по местечку, чтобы он указал, где хранятся его драгоценности. Он указал, его отпустили, и он ушел домой, но по дороге его опять задержал солдат. Двери нашего дома были открыты, солдат увидел офицера и поэтому завел его к нам. Он вошел и сказал: «Вот задержал жида, он шатается». Я сказал офицеру: «Вот ни в чем не повинный еврей, а его преследуют». Офицер спросил, что с ним случилось. Тот рассказал. Офицер велел солдату проводить его домой. Характерно, что полковник на базаре произносил речи, что расстреляет за грабежи, а сам давал ордера на «обыски» (на предмет грабежа). Утром 10 октября балаховцы ушли. В местечко вступили большевики. Перед уходом балаховцев староста Балбуцкий (христианин) не давал местным крестьянам грабить, бил их нагайкой. В тот же вечер большевики ушли, и в местечко вступили польские войска. Поляки держали себя хорошо. Через несколько дней прибыли опять балаховцы и оставались вместе с поляками. Приблизительно через месяц поляки ушли в связи с заключением перемирия, остались одни балаховцы. Еще при поляках приехал Балахович. Евреи встретили его хлебом-солью. Он сказал еврейской делегации, что 80% евреев — большевики: «Вот вы сейчас меня встречаете хлебом-солью, а потом вы так же будете встречать большевиков». Возле нашего дома Балахович устроил смотр партизанам. После смотра он произнес речь. Он говорил, что коммунистов всякий имеет право убивать, но грабить нельзя, и закончил свою речь следующим образом: «Разрешаю вам переодеться в вольную одежду». После окончания речи Балаховича один из партизан сказал: «Батько хочет, чтобы мы убивали евреев. Бей жидов, спасай Россию» Балахович на это не реагировал, повернулся и ушел. Однако во время пребывания Балаховича открытого погрома не было, грабили только исподтишка.
Текст документа приведён по сборнику документов «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б. Подлинник документа хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ. Ф. Р-1339. Оп. 1. Д. 461. Л. 30.)
«Доклад уполномоченного ОЗЕ М.Л. Лифшица Минскому отделу ЕКОПО о положении в населенных пунктах в Мозырском уезде, пострадавших от набега отрядов С. Булак-Балаховича в ноябре 1920 г.
Мною были посещены в Мозырском уезде следующие пункты: Мозырь, Птичь, Житковичи, Туров, Петриков, Копаткевичи, Скрыгалов, кроме того, получены сведения о погромах в Лельчицах, еврейских колониях Черемня, Редьки и селе Городятичи Мозырского же уезда. По пути я остановился также в Калинковичах и еврейской колонии Ситня Речицкого уезда Гомельской губ.[ернии]. <…>
<…> Местечко Туров, в 28 верстах от ст. Житковичи, насчитывает до 4000 душ евреев. С Балаховичем и его армией туровчане познакомились еще летом, накануне отступления поляков. Тогда отряд его ничем особенным не выделялся, участвуя в грабежах наравне с поляками. Удалившись вместе с поляками, балаховцы снова появились здесь в октябре (исру-хаг сукойс [Так в документе; скорее всего имеется в виду праздник Суккот]) непосредственно по уходе оттуда Красной армии. Силы их здесь состояли из 3 полков — Партизанского, Псковского и Островского. Пробыли они в Турове 5 дней, после чего они, составляя авангард польской армии, пошли в дальнейшее наступление на Мозырь. Эти 5 дней были днями непрерывного грабежа, истязаний и насилий над женщинами. Сейчас по вступлению своему в местечко солдаты рассыпались по домам и начали грабить. Командный же состав потребовал к себе наиболее видных представителей и, подвергая их бесчеловечным истязаниям, стал требовать денег и драгоценностей. Высшие чины армии, требуя контрибуции под угрозой поголовного истребления еврейского населения, заявляли при этом, что в м. Камень-Каширске Гродненской губ. (так в документе; возможно, имеется в виду м. Камень-Каширский Волынской губ.) убито было ими 628 чел. Некоторые из них, впрочем, утверждали, что там было убито всего лишь 400 чел. евреев. Само собой, что представители местечка отдали все, что у них было, и, кроме того, собирали выкуп у всех более или менее зажиточных граждан. Контрибуция, однако, нисколько не смягчила ужасов погрома. В течение упомянутых 5 дней было убито в самом местечке 6 чел., а именно:
Рафаил Гительман, 80 лет; Бор Залманович Гительман, 70 лет, и его жена приблизительно такого же возраста; Алтер Баазович Шнайдман, арендовавший рыбную ловлю в озерах, 25 лет, единственный сын и кормилец стариков-родителей, умерших с горя через несколько дней после него; Моисей Невахович Гольдман, 50 лет и его сын Герш, привезенные балаховцами из дер. Толмачево (10 верст от Турова) и убитые ими здесь в местечке. Изнасиловано до 60 женщин, в том числе старуха 80 лет. Как в Мозыре и других пунктах, балаховцы, обшарив местечко, все жилые и нежилые помещения, рылись под крыльцами, в сортирах, разбрасывали даже навоз из хлевов и забирали решительно все, что находили. То, что оказывалось неподходящим для себя, они предоставляли подводчикам и местным крестьянам. Кроме одежды, обуви, белья, денег, серебряных и золотых вещей, посуды, подушек, инструментов и пр. у евреев забрано около 200 коров. Во многих домах поломана мебель, выбиты окна, забраны вьюшки из печей. Два дома приведены в полную негодность: выбиты рамы, двери и прочее. В местечке распространяется тиф сыпной и другие эпидемии. Кроме упомянутых 6 жертв, павших в местечке и ближайших деревнях, балаховцами убито еще 11 чел., а именно:
В д. Коротичи (15 верст от Турова) Бендета Шлеппентоха, 65 лет, и трое детей Гирша Фридмана в возрасте 3—7 лет.
В д. Лутки (10 верст от Турова) старуха Чечик.
В д. Ричеве (так в документе; имеется в виду д. Рычев.) (6 верст от Турова) Меер Чечик, 80 лет.
В д. Озеряны (10 верст от Турова) Лейба Лельчук, 60 лет, и еще один еврей, фамилию и возраст которого мне не удалось восстановить.
В д. Слепцах (в 8 верстах от Турова) девушка 19 лет.
В д. Борха — Ерахмиель Клугерман, 70 лет.
В более отдаленных от Турова деревнях было убито еше 23 чел.
В то же время поляки, штаб коих находился в д. Клунине (так в документе; возможно, здесь и далее имеется в виду д. Хлупин), в 30 верстах от Турова, убивали решительно всех попадавшихся им по дороге беженцев: всего в октябре ими было убито в Клупине 31 чел., из коих один старик 80 лет. Всего в Турове похоронено 71 жертва.
Вслед за балаховцами в Туров пришли поляки, которые пробыли здесь до конца ноября, вели они себя, в общем, довольно спокойно. Крупных грабежей и насилий не было. При них местечко получило от пинского Распределительного комитета 25 мужских и 25 дамских пальто, 20 [пудов] пшеничной муки, 2 пуда постного масла, 5 пудов фасоли, 200 коробок конденсированного молока, 112 кусков мыла и 30 тыс. польских марок. Из этой суммы 18 тыс. марок было израсходовано на доставку отпущенных комитетом предметов, на доставку и похороны трупов. Местечком было потрачено, кроме того, еще около 75 тыс. марок. Можно сказать, что на это дело жители отдавали решительно последние остатки.
Во время своего отступления в ноябре главные силы балаховцев также прошли через Туров, но уже почти не грабили, что объясняется отсутствием в местечке польского коменданта. Из Турова балаховцы ушли вместе с поляками. В настоящее время Туров не получает никакой помощи, если не считать открываемую отделом продовольствия столовую на 200 чел. По моему ходатайству заведующий отделом согласился допустить в столовую комиссию по соблюдению кошерного приготовления обедов. По сведениям местных жителей, подтверждаемых и ревкомом, в деревнях Туровской вол. Разгромлено еще свыше 300 еврейских семейств. В Турове были сделаны снимки с трупов убитых и других следов октябрьского пребывания армии Балаховича в местечке, но вернувшиеся туда в ноябре балаховцы, узнав об этом, под угрозой казни затребовали у фотографа негативы и уничтожили их. <…>».
Текст документа приведён по сборнику документов «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б. Подлинник документа хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ. Ф. Р-1339. Оп. 1. Д. 455. Л. 53—55, 57—59. Там же. Д. 459.Л. 39—52. Копия.)
Жертвы
В ходе бандитских налётов на Туров, евреи местечка лишились всего своего имущества, было убито не менее 71 человек, включая жителей окрестных деревень. Было изнасиловано около ста женщин. (Источник информации: статья Леонида Смиловицкого «Погромы в Турове, 1920-1922 гг.»)
В дни балаховского погрома в Турове погибло 8 евреев, также множество людей были убиты балаховцами в окрестных деревнях и на дорогах. Все убитые (71 человек) были похоронены в Турове. В дни пребывания в Турове балаховцами было изнасиловано не менее 60 женщин. (Источники информации: книга Леонида Смиловицкого «Евреи в Турове: история местечка Мозырского Полесья»; «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б.) В ходе польского погрома октября 1920 года было убито 6 евреев Турова (Источник информации: статья Леонида Смиловицкого «Погромы в Турове, 1920-1922 гг.»)
Список жертв дан по информации из книги Леонида Смиловицкого «Евреи в Турове: история местечка Мозырского Полесья» (Иерусалим, 2008 год). Автор книги ссылается на архивные документы: ЗГА в Мозыре, Ф. 126, Оп. 1, Д. 2691, Д. 153. Список дополнен именами убитых в балаховском погроме из документа, приведённого в разделе «Свидетельства».
Палачи
Атаман\nБулак-Балахович
Атаман\nБулак-Балахович
Станислав Никодимович Булак-Балахович (1883 — 1940) — военный деятель белорусско-польского происхождения. Участник Первой мировой и Гражданской войн.
Родился 10 (22) февраля 1883 года в Мейшты (ныне Meikštai в Игналинском районе Литвы) в семье кухмейстера (повара) местного помещика и горничной. Происходил из крестьян Ковенской губернии. Учился на агронома в коммерческом училище в Бельмонтах. До 1914 года сменил ряд профессий и мест работы.
В ноябре 1914 года Балахович был мобилизован в российскую армию. Во время Первой Мировой войны проявил себя как способный партизанский командир, выдвинулся на руководящие должности.
Один из самых известных авантюристов своей эпохи. За время Гражданской войны сражался на стороне РККА, Белого движения и польской армии. Перебегая от одной воюющей стороны к другой, регулярно «присваивал» себе новые звания, «дослужившись» таким способом до генерала. «…Не только бандит, а человек, который сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, ещё через день — негр…» — так отозвался о Булак-Балаховиче Юзеф Пилсудский, один из создателей Польской республики.
Сомнительную известность генералу принесла жестокость по отношению к гражданскому населению контролируемых им территорий. Самоуправство, казни, телесные наказания, грабежи были повседневной практикой везде, где распространялась власть «батьки-атамана Булака».
Вступление вооружённых сил Балаховича на территорию белорусского Полесья в ноябре 1920 года ознаменовалось еврейскими погромами. Они прошли в Турове, Петрикове, Мозыре и других населённых пунктах. Особенно пострадали Мозырский и Речицкий уезды. Практически всё еврейское население этих уездов, которые недолго контролировали балаховцы, было ограблено, множество евреев убито. По данным Евобщесткома, только в Мозырском уезде было ограблено 20 550 человек, убито свыше 300, изнасиловано более 500 женщин. А в Турове балаховцы изнасиловали 70 еврейских девочек в возрасте от 12 до 15 лет. Всего, по данным Народного комиссариата социального обеспечения Белоруссии, от действий отрядов Балаховича пострадало около 40 000 человек. Притом погромы осуществлялись с особой жестокостью: женщин насиловали, а затем вспарывали им животы, топорами разбивали спинные хребты, отрезали половые органы, уши, выкалывали глаза и рассекали конечности, заставляли пить серную кислоту. Сам Булак-Балахович во время этих событий несколько раз встречался с местной еврейской общественностью, уверял её, что не испытывает ненависти к еврейскому населению. Балахович утверждал, что убитые были либо коммунистами, либо им не повезло оказаться жертвами обстоятельств и обещал, что погромщики будут наказаны. Несмотря на эти заверения, погромы продолжались.
В своём кругу Балахович мог не скрывать антисемитских взглядов. Известна его фраза, сказанная по поводу написания успокоительного воззвания к еврейскому населению: «Бросьте, генерал: как бил жидов, так и буду бить». Известно, что Балахович лично возглавлял отряд, убивший евреев Пороховника и Оффенгендена в селе Колки, при этом 73 женщины были изнасилованы, а все мужчины были ограблены, раздеты и разуты.
В конце ноября 1920 года отряды Балаховича под натиском Красной армии были вынуждены отступить из Белоруссии на территорию Польши. Там и обосновался бывший атаман, приняв гражданство этой страны. После оккупации Польши Третьим Рейхом пытался организовать партизанский отряд для борьбы с нацистами. Был убит в Варшаве 10 мая 1940 года немецким патрулём.
Источники:
- Сборник документов «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б. — Москва, 2007.
- Атаман Искра (И. А. Лохвицкий). То, что было. — Берлин, 1922.
- «Юдофоба-изувера в герои?» // «Еврейская панорама», №5 (59) май 2019 года
- Е. Розенблат «Еврейские погромы в Беларуси в 1919-1921 гг.» // Материалы конференции «Доля єврейських громад центральної та східної Європи в першій половині ХХ століття» 6- 28 августа 2003 года, Киев