Андрей Григорьевич Шкуро (фамилия при рождении — Шкура) – по происхождению кубанский казак, ставший генералом-лейтенантом Вооруженных сил Юга России Антона Деникина.
Родился в январе 1887 года в станице Пашковская под Екатеринодаром (сейчас — Краснодар) в семье казака-подъесаула. В 1907 году окончил Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге. В декабре 1915 — январе 1916 годов Шкуро организовал из казаков Кубанский конный отряд особого назначения, который оперировал в тылу противника на Западном фронте во время Первой мировой войны. Чёрное знамя этого отряда с изображением волчьей головы, шапки из волчьего меха, боевой клич, подражающий волчьему вою, породили неофициальное название отряда Шкуро — Волчья сотня. Отряд получил на фронте широкую известность. Он проводил набеги на тылы германских войск на Румынском фронте. Немцы оценили голову Шкуро в 60 тысяч рублей.
С мая 1918 года Шкуро вступил в борьбу с большевиками. Природная лихость, склонность к авантюризму и нестандартным решениям выдвинули его в первый ряд военачальников Гражданской войны. Организовал партизанский отряд в районе Кисловодска, где в то время жила его семья. В мае — июне 1918 года отряд совершал налёты на занимаемые красными Ставрополь, Ессентуки и Кисловодск. В июне 1918 года занял Ставрополь, где объединился с Добровольческой армией генерала Деникина. В феврале 1919 года Шкуро вступил в командование группой войск 1-го армейского корпуса Кавказской Добровольческой армии. Весной — летом 1919 года он участвовал в боях на Украине, захватив Харьков и Екатеринослав. Набеги Шкуро наносили колоссальный ущерб красным, от действий его конницы зависела стратегическая обстановка на фронте.
Во время Московского похода Деникина в сентябре 1919 года отряд Шкуро занял Воронеж. Но уже 11 октября ему пришлось отступить под натиском конницы Будённого. В казачьих частях началось разложение, бойцы отказывались воевать и стремились уйти в родные станицы на Кубань. Военные действия солдат Шкуро сопровождались еврейскими погромами. «В пятницу, 29 августа, около 5 час. действительно прибыл большой отряд с 4 огромными автомобилями – 2 бронированные с боковыми башенками. <…> Отряд пришел с пушками и пулеметами. С прибытием этого отряда сейчас же пошли слухи, что отряд этот прибыл совсем не для установления порядка, а для ограбления и погрома евреев», — говорится в показаниях врача Гологорского про погром Волчьей сотни Шкуро в Тараще (Киевская область) в августе 1919 года. «Над городом стоял общий стон, слышны были крики, выстрелы, битье стекол. <…> В погроме принимали участие и офицеры. Если они случайно попадали в христианский дом, они извинялись за безпокойство. В эту ночь было изнасиловано много девушек. Ко мне как к врачу родители обращались с горечью, чтобы я им помог от последствий позора, которому подверглись их дочери», – продолжает Гологорский. Тех евреев, у которых с собой не было денег, подвешивали на специально привезенных петлях и доводили до состояния «близкого к удушению», чтобы они указали, где находятся их деньги. В эту ночь убили казенного раввина Купцова, который был повинен только в том, что у него уже нечего было брать: все свои деньги он отдал первым партиям погромщиков. Один резник умер от побоев при защите своей дочери от изнасилования. Всего за одну ночь бандиты Шкуро убили 12 евреев.
Шкуро, находясь в эмиграции, написал «Записки белого партизана», в которых утверждал, что его казаков провоцировали: «…в начале Гражданской войны казачество совершенно не знало еврейского народа и даже не подозревало о существовании еврейского вопроса. По мере продвижения моей группы к северу и к западу от Донской области стали попадаться населенные пункты с многочисленным еврейским населением. Расположенные по обывательским квартирам, казаки слышали повсюду негодующие речи о доминирующей роли евреев в большевизме, о том, что значительный процент комиссаров и чекистов евреи, о том, что евреи хвастают: «Мы дали вам Бога, дадим и Царя». По его словам, не только простонародье, но и интеллигенция были «страшно настроены» против евреев и «положительно натравливали» казаков против них. В итоге, постепенно у казаков выработался «резко отрицательный взгляд на еврейство».
Шкуро утверждал, что было зарегистрировано несколько случаев, когда толпа водила казаков для отыскивания мнимых складов оружия и наворованного имущества у евреев. При этом казаки якобы составляли меньшинство среди участников погрома в Екатеринославе, где, по некоторым данным, генерал впервые столкнулся с «еврейским вопросом»: «Однажды в еврейском квартале начался погром. Толпа в несколько тысяч человек, в числе коих было два десятка казаков, разгромила несколько еврейских домов. При этом некоторые женщины были изнасилованы». Но, как только ему доложили об этом погроме, он «бросился» туда со своей Волчьей сотней и прекратил безобразие. «Арестованные при этом коноводы и крикуны были преданы мною полевому суду.<…>. Эти шестеро погромщиков были повешены по приговору суда на городском бульваре с надписью: «За мародерство и грабеж», — говорится в его мемуарах. Однако он не приводит доказательств того, что этот приговор был исполнен.
Для избежания дальнейших «эксцессов» Шкуро приказал вывести войска из Екатеринослава. Но «наихудшая часть всякой армии» — обозная, расположенная в пригородных поселках, — периодически просачивалась в город, что приводило к новым инцидентам с евреями. Вернувшись из отпуска, генерал узнал о том, что его казаки погромили несколько еврейских местечек. Затем, когда его корпус был переброшен под Харьков, продолжали поступать жалобы на погромы, которые производили казаки, но Шкуро это отрицал. «Это бесчинствовали партизанские шайки различных самозваных атаманов, прикрывшихся моим именем для внешнего легализирования своей деятельности. Отнюдь не обвиняя огульно все еврейство в сотрудничестве с большевиками, я постоянно твердил казакам, что «не тот жид, кто еврей, а тот, кто грабит людей», — писал генерал в своих воспоминаниях.
Шкуро приводил примеры «изворотливости» евреев, которые пытались выдать себя за христиан: «Евреи-красноармейцы предусмотрительно надевали на себя кресты, сходя, таким образом, за христиан, но после того, как по акценту некоторые были опознаны впоследствии, казаки перестали верить крестам и проводили своеобразный телесный осмотр пленных, причем истребляли всех обрезанных при крещении». Казаки Шкуро «особенно озверели», когда им пришлось столкнуться с батальонами еврейских коммунистов, шедших в бой с голубым национальным знаменем. Однако эти батальоны дрались очень плохо и трусливо, и пытались сдаваться в плен «при первом же хорошем натиске». Казаки рубили их беспощадно, но под Екатеринославом еврейский батальон «каким-то чудом» был взят в плен живьем и Шкуро якобы отослал их в тыл в сопровождении своего собственного конвоя.
Во время Второй мировой войны Шкуро, который с мая 1920 года находился в эмиграции, вместе с бывшим донским атаманом Красновым сотрудничал с военным командованием нацистской Германии. После поражения нацистов Шкуро был выдан СССР и приговорён к смертной казни через повешение.
Источники:
- Шкуро А. Г. Записки белого партизана. Буэнос-Айрес, 1961 г.
- Черкассов К. Генерал Кононов. Ответ перед историей за одну попытку. В 2-х т, т. 2. Мельбурн, 1965.
- Документы, опубликованные в разделе «Свидетельства».