Сохранена оригинальная орфография и пунктуация текстов. Данные о количестве жертв в разных документах могут отличаться. В разделах «События» и «Жертвы» число жертв дано по документам, в которых, на наш взгляд, приведена наиболее достоверная информация.

Показания неизвестного:

«Описание Каменно-Бродскаго погрома.

Описание мое, что я желаю составить вещь очень трагическая. Подробно разсказывать не в силах я, ибо сердце рвется на куски, когда вспоминаю о случившемся, и при случившемся этом я лишился дорогого, переданнаго и хорошаго «отца» и хороших друзей детства. Но ничего не помогает, нужно крепиться, и что-нибудь разсказать.  Итак, 9ого июля 1919 года, в среду в 11 часов утра послышался выстрел. За этим выстрелом последовал 2-ой, 3-ий и т.д. Сейчас же и со всех сторон раздались выстрелы. Из местечка т.е. от нас мирных жителей не было никакого ответа. Словом, стрельба отчаянная, как при взятии большого города. Правда, стрельба не орудийная, а оружейная. Они мужики окружили со всех сторон местечко, и зашли к нам гости дорогие. Мужики были из соседних деревень по 3 по 4 верст от нас, все кажись знакомые, т.е. из Дерманки, из Дзекунки, из Немильни и т.д. под предводительством некаго Николая Николаевича. Жители Каменного Брода, увидя и услыша такое, так, кто на завод, кто в погреб, кто в комнату из улицы. Ох… какая суматоха. Когда эти сволочи, некоторые, пришли на завод, они сейчас же убили сторожа, стараго еврея, а потом отправились в контору застали там заведующаго Каменно-Бродскаго завода гр. Гершонова и убили его тоже. Остальные душегубы начали выгонять из каждаго дома всех жителей обоего пола, и мужчин и женщин и детей и отправляли к заводу. Все думали, что возле завода будет какое-нибудь собрание, а потом отпустят. Но нет, к сожалению мужчины, которые были возле завода, обратно домой уже не вернулись. Когда пригнали к заводу всю толпу разделили, мужчин отдельно, а женщин отдельно. Стояли… Требовали они уезднаго комиссара Кисельгофа, хотели его убить. Но никто не знал где он, и не сказал ничего. Опять стоят… Надвигается тучка. Тучка всё усиливается и увеличивается. Наконец и дождик начинает крапать, усиливается и дождик. И вот сейчас не дождик, а так сказать дождь. Загнали женщин в здании Исполкома, а мужчин в здании возле Исполкома; Через часа два женщин уволили. Оне разошлись. Мужчины остались. Сидят и ожидают, но, что именно не знают. Начали разставлять по-парно и сказали им, что они их поведут в Новоград-Волынск, там разберут всё и отпустят домой. Они им поверили и пошли с ними. Дождь лил как из ведра. Погода скверная стояла. Они их гоняли, как гоняют скот к бойни, таких хороших невинных людей. Идут. Пришли в лес. Там мужики эти сволочи негодяи, начали петь песенку. Ах… эта песенка, песенка. Можно её помнить, да помнить. Тогда лишь догадались наши люди о злом умысле их, что не в Новоград-Волынск их ведут, а их ведут к резни. Начали им предлагать много денег, но ничего не помогло. Завели их в воду, сделали цепь и начали на них стрелять. Они легли все на землю, думали этим спастись, но когда у повстанцев не стало пуль, они штыками, топорами, долотами, прикладами винтовок перебили всех людей до единаго. Раненных тоже было несколько. Привезли их домой. Некоторые умерли у себя дома, а некоторые остались живы. Да…когда они покончили с людьми, они начали стянуть с них одежду, башмаги, сапоги, у каждаго выбрали деньги. Покончили и ушли домой. На другой день начали возить трупы. Крики женщин и детей можно себе представить. Одним словом перебито этими злодеями мерзавцами 140 человек. Когда началась стрельба, я, отец мой и всё наше семейство зашли в погреб, думали спастись от пуль. И вот по окончании стрельбы подошел к нашему погребу Юзько Пашковский из Дзекунки и выгнал нас оттуда. Отцу он ударил по лицу долотом, а мне право не помню куда именно, ибо я тогда был очень ошеломлен, но ударил мне крепко-накрепко долотом. Отправил он нас к заводу.  По дороге идучи с отцом к заводу встретил нас Антон Вознякевич, и на мои слова, что не знаю куда меня ведут, сказал мне, иди дальше, мы с вами расправимся, стал ругать меня, махая ко мне винтовкою. Подошли к заводу, простояли часа два три, начали нас разставлять по 4 в каждый ряд. Отправили нас. Очень дерзко к нам обращались, т.е. били нас прикладами винтовок, револьверами; у того забрали пальто, у того часы и т.д.

Главными деятелями, что я видел по дороге и что помню это:

Захар Коростинский из Дерманки;
Тодор Темонюк из Дерманки;
Кайтан Свицук из Кам-брода;
Сивчук Виктор;
Ваховский из Ходоровки;
Грибан из Ходоровки;
Павло Марчевский из Слободки;
Николай Николаевич Баков из Черницы;
Грыцько Круль из Новаках;
Бартко Кришталь из Новаках;
Лыктыс Васылька ;
Григор. Шестун;

Этих я помню, по дороге их видел, но если они так надоедали по дороге, наверное, они в лесу поступили как следует быть.  Я весьма уверен, что их руки обагрены кровью моего любимаго отца и моих переданных товарищей, родственников, соседей и всех наших невинных людей.  Были еще многие, но признаться не помню их фамилии. По дороге остановил нас, подошел Марцин Солох пересчитал нас, насчитал до ста восьмидесяти человек 180 ч. И говорит их 180 чел., а винтовки у вас скiлько, пересчитали винтовок оказалось 60 штук. Ну хорошо. Гонят дальше, дождь лил как из ведра, прошло некоторое время, опять остановили. Вызывается какая-то дрянь и говорит к русским: «Вам броденцi може треба якось шивця, ль або крамничника вибирайте собi iх». Отвечает Каменнобродский хозяин Конкулевский, нам и жадного жида не треба. Отправили дальше.  Подошли к самому лесу. Темонюк начал во всё горло кричать Крамничники вперед,  начал выставлять по десятки, и хотел-было по десятки нас разстреливать. Отец мой был в 1-ой десяток. Ох… как жутко становилось тогда на сердце, все кажись люди знакомые и так поступают. Обдумались, не по десят и погнали дальше. Первый выстрел дал Павло Коростинский из КамБр. Наконец-то нас обступили и начали стрелять. Я как-то удрал оттуда. Что там произошло, кто участвовал об этом передали раненные. На 2-ой день когда хоронили мертвых убили уезднаго комм. Кисельг. Марчевский, и еще несколько, не знаю их, кроме Марчевск. видал я Лыктыса Васылька винтовкою шляться.  Когда забрали у Кисельгофа всё, привезли его на кладбище. Сохох приказал вырыть для него яму. Вырыли яму. Яма была полна водой. Солох и его зять из Киева кинули его туда и сказали лежи собака. Собаке собачья смерть. 4 недели после возстания стоял Лыктыс Петро и славится перед барышнями. Ото ск. я жидив выбыв, вуна пу кущах, а я за ними дручком по головi, о, о я их тодi баацько выбыв. Сам я слыхал моими ушами. Заканчиваю. Прошу прочесть это. Там где не логично прошу исправить».

Оригинал документа (стр. 2-5)

«Посад Каменноброд

/Новоградволынскаго уезда/

Посад Каменноброд составляет собой рабочий поселок при фарфорово-фаянсовом заводе Зусмана. До войны К-бр. насчитывал около 1500 населения/приблизительно 400 семейств/ из них 95% евреев. В 1914 году фабрика приостановлена вследствие войны; это вызвало переселение многих семей в другие местности. Почти все население посада живет прямо или косвенно на средства завода /рабочие, служащие, ремесленники, лица интеллигентных профессий, духовные и т.д./ и благосостояние всегда зависит от положения завода. Когда в 1915 году, когда фабрика была эвакуирована, в связи с наступлением австро-германцев, население посада пережило ужасный кризис до реэвакуации машин. После возвращения главных машин, произошел пожар, который уничтожил главное машинное Отделение; остались только второстепенные отделения, в которых работало незначительное число рабочих. Это положение опять сильно отразилось на материальном положении населения; Образовался большой процент безработных, которому пришлось довольствоваться небольшим пайком. В последние два года население К-Брода пережило ряд чрезвычайно тяжелых бедствий; разрушение транспорта приостановило вывоз товаров из завода в крупные центры, и явился таким образом денежный голод. По целым месяцам касса завода пустовала, а рабочие со служащими, и вместе с ними все обыватели местечка, просто голодали. Завод начал выпускать собственные деньги /квитанции/, и только благодаря энергичной деятельности представителей рабочих, взявших в свои руки дело /хозяин Зусьман бежал в Одессу, а оттуда неизвестно куда/ удалось кое как прожить это трудное время. Во время Петлюровщины К-Бродское еврейское население опасалось погрома, так как в окрестности считали местечко большевитским гнездом, но все кончалось благополучно. Только 8-го мая К-Брод пережил налет со стороны отряда красноармейцев в 25 человек, ограбивших около 20% беднейшаго еврейскаго населения. В последнее время там было спокойно благодаря решительным мерам, принятым уездной властью, во главе которой все время стоял К-Бродский фабричный фельдшер Кисельгоф /псевдоним Наумов/. В среду 19-го июля разразилась страшное несчастье (опечатка, должно быть 9-го июля — прим. ред.). Банда повстанцев из окрестных деревень в 200 человек ворвалось в местечко и потребовало выдачи всех еврее коммунистов. К этому времени в К-Бродах присутствовал упомянутый фельдшер Кисенгоф, который несколько дней тому назад об’езжал близ лежавшие деревни и вел широкую агитацию среди крестьян за советскую власть. Бандитами был созван сход, куда насильно из квартир сгоняли всех евреев-мужчин, и когда было собрано все наличное и в посаде все мужское население, ему было пред’явлено ультимативное требование выдать Кисельгофа и остальных скрывающихся евреев-коммунистов на разстрел и тогда все задержанные будут освобождены, в противном случае все будут расстреляны. Собранные отказались выдать своих братьев, заявляя, что они не знают среди своих коммунистов; тогда была открыта стрельба и все пали.

Передающие эти подробности девушка 17-ти лет бежала оттуда на 3-й день после погрома. Число павших жертв не выяснено. В местечке остались только женщины и дети, мужское население почти все перерезано. Есть несколько десятков раненых. Бежать удалось ничтожному количеству. Убитых, говорят, насчитывается около 200. Кисельгоф был найден бандитами; Он обстреливался из браунинга, но наконец застрелил себя. Издевательства над его трупом не подаются описанию. Теперь в К-Броде остались вдовы и сироты совершенно убитые горем и совершенно не имеющие средств к существованию на один день.<…>».

Оригинал документа (стр. 12)

«Выписка

из журнала ряспорядительнаго заседания Волынскаго Губернскаго

Революционнаго Трибунала.

Волынский губревтрибунал в распорядительном заседании 2 декабря 1921 года заслушав по докладу Председателя дело 366/738/748/21. по обвинению гр. Василевича Людвига, Солоха-Солощука, Мошковскаго, Багинскаго, Свинцицкаго, Василевича Валентина, Козакова, Шевчука, Шиманскаго и др. в бандитизме, выразившемся в участии  в погроме в м.Каменном Броде, возвращенное Верховным Трибуналом с определением от 22 октября 1921 г., коим приговор Трибунала от 31 июля 1921 г. приговаривающий некоторых из названных обвиняемых к высшей мере наказания и принимая во внимание, что во время слушания дела составом Трибунала обвиняемому Василевичу и остальным осужденным было раз”яснено значение амнистии 5 Всеукраинскаго С”езда Советов, которая дает широкую возможность искупить свою вину перед Рабоче-Крестьянской властью всем тем, кои по несознательности выступали с оружием в руках и боролись в бандах против власти Советов, что не взирая на это раз”яснение сознания со стороны Василевича и друг. не последовало, что таким образом припостановлении приговора Трибунал имел суждение о возможности применения амнистии, что приговор о высшей мере наказания был постановлен после всесторонняго обсуждения степени вины Багинскаго, Свинцицкаго и друг. перед Властью Советов, а равно принимая во внимание, усилившееся в последнее время бандитское движение на Волыни, активными представителями коего были Шевчук, Козаков и остальные осужденные к расстрелу, что создает опасность возвращения их в банды и что, кроме того, как видно из предложеннаго к делу дознания о заговоре в Допре арестованных против администрации последнаго, все указанные приговоренные к высшей мере наказания лица, пытались совершить побег из Допра, убить заведывающего, обезоружить часовых, захватить имеющееся в Допре оружие и совершить налет, после освобождения всех заключенных Допра на город, что этим самым указанные осужденные еще более подчеркнули свою вражду к Соввласти, Революционный Трибунал постановил: определение Верховнаго Трибунала принять к сведению и исполнению; амнистии к осужденным Багинского Игнатию, Василевичу Людвику, Свенцицкому Каетану, Василевиу Валентину, Солох-Солощуку Артемию, Козакову Андрею, Шевчуку Антону и Шиманскому Якову, как активным врагам Рабочих и Крестьян, амнистии не применять и приговор немедленно привести в исполнение. Принимая во внимание общественных характер этого дела настоящее постановление представить на утверждение Волгубисполкома.

Председатель А.Викторов.

Члены: Фельдман, Лукомский. Секретарь Маслий.

С подлинным верно.

Секретарь

Выписка

из протокола № 44 заседания Президиума Губисполкома от 2 декабря 1921 года.

Слушали: 1) Доклад Губревтрибунала о приговоре по Каменнобродскому погрому Новоградволынскаго уезда. В погроме приняли участие большей частью местные кулаки. 8 человек злостных громил приговорены к смертной казни следующие: Василевича Людвика, Солох-Солощука, Багинскаго, Свинцицкаго, Василевича Валентина, Козакова, Шевчука, Шимансаго

Постановили: Утвердить постановление Распределительнаго Заседания Губревтрибунала.

Подлинный за надлежащими подписями.

С подлинным верно: Секретарь (подпись)

Губревтрибунал т.Викторову для сведения 2 декабря 1921 г.

Секретарь Губисполкома (подпись)

С подлинным верно.

Секретарь (подпись).

Приговор

1921 года Июля 31 дня, Именем Украинской Советской Социалистической Республики Волынский Губернский Революционный Трибунал в публичном судебном заседании в составе:

Председателя Трибунала т.Викторова,

Членов: т.т. Фельдмана и Константинова,

при Секретаре Трибунала т.Маслие, в присутствии обвинителей т.т. Мусульбаса и Боголюбова и правозаступников Горбачевскаго и Аксана слушалось дело по обвинению граждан Игнатия Станиславовича Багинскаго, Людвига Михайловича Василевича, Артемия Васильевича Солоха-Солощука, Антона Ивановича Шевчука, Каетана Исидоровича Свинцицкаго, Валентина Антоновича Василевича, Вильгельма Николаевича Конкулевскаго, Николая Тимофеевича Конкулевскаго, Андрея Архиповича Козакова, Якова Ивановича Шиманскаго, Владимира Михайловича Эйсмонта и Вильгельма Эйфрамовича Векселя, в участии в повстанческом движении и погроме в м.Каменном Броде в июле 1919 года.

Заслушав доклады обоих сторон, показания свидетелей и об”яснения подсудимых Революционный Трибунал нашел: 9 июля 1919 г. в м.Каменном Броде Новоградволынскаго уезда, произошел грандиозный погром еврейскаго населения в результате котораго оказались убитыми 137 человек и ранено 9. Погром был произведен бандой состоявшей преимущественно из крестьян расположенных в 2-5 верстах от Каменнаго Брода деревень при активном участии и жителей Каменнаго Брода. Судебным следствием установлено, что банда эта была частью повстанческаго движения охватившаго Новоградволынский уезд. Самый налет на Каменный Брод был организован при ближайшем участии секретаря Каменно-Бродскаго ревкома Адамовича и председателя заводскаго комитета фаянсавоваго завода находящагося там Андрея Козакова. Последний, будучи в связи с циркулировавшими слухами о предполагающемся погроме командирован в д.Немилью для получения соответствующих сведений о предполагающемся налете – установил связь со священником д.Немильи зять котораго – Быков стоял во главе этой банды. По возвращении 8 июля вечером Козаков успокоил рабочих, что никакая опасность не угрожает и тотчас же Адамовичем был отдан приказ о том, чтобы все винтовки, как находящиеся на руках у рабочих так и на заводе были снесены в помещение ревкома. На следующий день 9 июля в м-ко ворвалась банда, к которой присоединились сейчас же Солох-Солощук, Антон Шевчук, Багинский, Валентин Василевич, Николай Конкулевский, Свинцицкий и Шиманский. Банда при активном участии указанных лиц стала выгонять из квартир евреев и сгонять их на площадь к заводу. Здесь старший бандитскаго отряда Быков предложил Козакову забрать из толпы тех рабочих кои нужны для завода. В ответ на это Козаков заявил, что есть достаточно безработных русских, а евреев ему не нужно и что он представит список тех кого нужно освободить. По прошествии часа к толпе под”ехал Быков об руку с Козаковым и последний вручил ему список подлежащих освобождению лиц. По освобождении 5 челов. согласно этого списка толпа евреев была выстроена и ее погнали в лес. По дороге Солох-Солощук и Антон Шевчук будучи вооружены револьверами несколько раз останавливали толпу пересчитывая ее, причем Шевчук держа в вытянутой руке револьвер громко выражал сомнение в позможности справиться 60-ю винтовками с толпой в 180 челов.. Придя в лес толпе евреев предложили разойтись по домам, но как только они повернулись, чтобы уйти, как им вслед раздались залпами выстрелы. Первым стрелял Свинцицкий. От этих выстрелов толпа попадала на землю, тогда появившийся с мешком на голове Людвиг Василевич увидя, что многие еще живы – предложил всех добить. После этих слов началась дикая резня. Штыками, вилами, косами, дубинами и всем, что было в руках стали добивать евреев. Особенно рьяно выделялись Багинский, Свинцицкий, Валентин и Людвиг Василевичи, Солох-Солощук, Шиманский и Шевчук. Не ограничившись тем, что добивали еще живых людей, указанные лица снимали с убитых одежду и выбирали все из карманов. Принимали также участие в добивании и обирании трупов Эйсмонт и Векслер, бывшие при винтовках. Совершив гнусное дело банда разошлась. На следующее утро из леса появились 2 всадника под”ехавшие к дому Солоха-Солощука. Через некоторое время оттуда вышли указанные всадники совместно с Солощуком и Шевчуком и направились в местечко.

В это время на кладбище происходило погребение трупов убитых накануне. По дороге всадники Солощук и Шевчук встретили семью председателя Новоградволынскаго Ревкома т.Кисельгофа-Наумова, коего они должны убить. Перепуганная семья с криками «папа, папа» бросилась бежать. В это время находившийся спрятанным в нескольких шагах в траве Кисельгоф выстрелил по направлению к указанным бандитам, а последующим выстрелом убил себя. Шевчук и Солощук вырвав из забора дручья бросились к Кисельгофу и вытащив за ноги его труп стали над ним издеваться и избивать дручьями мертвое тело. Солощук при этом кричал: «Собаке собачья и смерть» и «вот тебе коммуна». После погрома Шевчук был повстанческим комендантом местечка Каменный-Брод, а Козаков выезжал на с”езд повстанцев в Новоградволынск откуда приехал в качестве заведывающего работами завода.

На основании изложеннаго и принимая во внимание, что в тяжелый 1919 год, когда на Советскую Украины усилиями рабочих и крестьян и ценою крови лучших из них очищенную от гетманщины и немцев надвигались черные контр-революционные силы Деникина, Петлюры и польских панов, когда все честное группировалось и вставало на защиту рабочих и крестьян организаторы повстанчества и участники дикой бойни и резни беднейшаго еврейскаго населения, — совершали грязное предательское дело прочищая путь контр-революции, ей активно помогая, что они предавали рабочих и беднейшее крестьянство интересы коих Советская власть защищает – Революционный Трибунал руководствуясь революционной Совестью и социалистическим правосознанием постановил: Гр.м.Каменнаго Брода Новоградволынскаго уезда Волынской губ. Игнатия Станиславовича Багинскаго 39 лет, Лювика Михайловича Василевича 46 лет, Каетана Исидоровича Свинцицкаго 28 лет, Валентина Антоновича Василевича 23 лет, гр.гр. с Дерманки Новоградволынскаго уезда Волынской губ. Артемия Васильевича Солоха-Солощука 56 лет, Андрея Архиповича Козакова 44 лет, гр.с. Городыще Щепетовской волости Изяславльскаго уезда Волынской губ. Антона Ивановича Шевчука 24 лет и гр.кол.Золотек, Рогачевсой волости Новоградволынскаго уезда Волынской губ. Якова Ивановича Шиманскаго как руководителей восстания и погрома и имея ввиду их упорное отрицание своей вины — об”явить злейшими врагами рабочих и крестьян и приговорить к высшей мере наказания т.е. расстрелять. – Гр. М-ка Каменнаго Брода Новоградволынскаго уезда Волынской губ. Николая Тимофеевича Конкулевского 48 лет приговорить к общественным принудительным работам с содержанием в коцлагере сроком на 5 лет. – Гр.хут.Желтая Новоградволынскаго уезда Волынской губ. Эйсмонта Владимира Михайловича 17 лет и гр.м-ка Каменный брод Векселя Вильгельма Эйфрамовича 17 лет, принимая во внимание их несовершеннолетие и малое сознание приговорить к общественным принудительным работам с содержанием в концлагере, сроком на три года каждаго, сообщив копию сего приговора в комиссию о несовершеннолетних преступниках при Губнаробразе. Гр. м-ка Каменный Брод Вильгельма Николаевича Конкулевскго 21 года за недоказанностью преступления по суду считать оправданным и из под стражи его освободить.

Приговор окончательный может быть обжалован в кассационном порядке в течение 2 недель со дня его об”явления и вступает в законную силу по истечении кассационнаго срока.

Подлинный за надлежащими подписями.

С подлинным верно.

Показания свидетелей.

1) Черноморский (в списках жертв — Черномовский) Лейба Гершович, 38 лет, гр. Каменнаго Брода, проживает в г. Житомире, Член Коллегии Химотдела, беспартийный, не судился, чужой, о последствиях за ложное показание предупрежден.

6 июля 1919 года в м. Каменном Броде стали циркулировать слухи о том, что предстоит погром рабочих и в особенности евреев. По наведенным им негласно справкам оказалось, что слухи эти имеют под собою почву и что в соседних деревнях устраиваются часто собрания по организации погрома. На совместном совещании Ревкома с заводской администрацией и завкомом решено было защищаться собственными средствами, для чего в ревком было собрано оружие.

Тогда же были получены сведения, что в деревне Немилье помещается повстанческий штаб, почему Козаков и секретарь Ревкома 8 июля были посланы в Немилье собрать соответствующие справки. Козаков, возвратившись из командировки, донес, что все спокойно и опасаться погрома нечего, между тем в день погрома, т.е. 9 июля утром, определенно стало известно, что через час в местечко прийдут погромщики и действительно около 12 час. дня в местечко ворвалась вооруженная толпа, состоящая исключительно из молодых парней соседних деревень и начала сгонять на площадь к заводу все мужское еврейское население.

Вскоре явились к нему на квартиру и об’’явили его арестованным, требовали выдачи Наумова (Кисельгофа). Скоро, однако, его, свидетеля, отпустили под ответственность секретаря Ревкома Адамовича, который отвел его к себе на квартиру. Спустя час на квартиру Адамовича явились Грибан, Ваховский и Солох, и потребовали, чтобы он, свидетель, выдал три пулемета. Несмотря на убеждения его, свидетеля, пришедших, что пулеметов на заводе нет, последние повели его к толпе, где ему пришлось разными способами убеждать толпу в отсутствии пулеметов. Наконец вопрос о том, подлежит ли он расстрелу, был поставлен на голосование местных жителей, после чего он был освобожден. Когда свидетель сидел вроде арестованнаго на квартире Адамовича, то последний, между прочим, сообщил ему, что собранные на площади евреи будут отведены в Новоградволынск к повстанческому коменданту. Однако вечером стало известно, что все арестованные мужчины евреи, всего около 175 человек, были выведены за лес в поле и там часть их расстреляна, а часть перебита дубинами, вилами и т.п. и домой возвратилось, пользуясь темнотой, лишь незначительная часть. По словам очевидцев, избиение носило чрезвычайно жестокий характер и очевидно было направлено на полное уничтожение оставшихся в живых, как раненных, так и здоровых (Здесь свидетель сильно волнуется и некоторое время совершенно не может говорить).

На следующий день утром в контору завода явились Солох, Ваховский и Грибан и предложили свои услуги по пограбению убитых, на что свидетель сказал пришедшим: «Делайте, все, что хотите, лишь бы были похоронены все как следует». Свидетель решился сделать такое распоряжение исключительно потому, что положение было более чем критическое, все еврейское население осталось как бы совершенно изолированным от остального населения, так что никто не желал оказать евреям никакой помощи; кроме того, почти все мужское еврейское население было перебито.

Свидетель утверждает, что раненый Шварцштейн ему, свидетелю, умирая сказал: «Отомсти за меня Багинскому, так как он меня убил». Со слов других свидетелей известно, что Свинцицкий, будучи на поле побоища, бил и резал, Николай Конкулевский тоже убивал. В первый раз свидетель был арестован Марчевским, причем на дворе свидетель заметил Солоха.

Кажется, что Козаков действительно приходил в контору в то время, когда он был арестован, и, позвав его, увел на квартиру Адамовича, причем свидетель не помнит, говорил ли он тогда что-либо к толпе. Спустя два дня после погрома, Козаков предлагал ему уехать, сообщив при этом, что его решили убить. Знает, что связь с организатором повстанческаго движения, родственником священника с. Немилье — Быковым была с родственниками Козакова. Свидетель помнит, что видел Солоха и и его зятя, но оружия у них не было; последний был одет в коричневую рубаху. После погрома несколько дней подряд Шевчук был повстанческим комендантом местечка. Свидетель полагает, что устроить погром решили только местные, так как пришедшие были почти мальчики и при том, если бы последние пришли с этим намерением, то учинили бы это сейчас же в квартирах, между тем, избиение наступило под вечер, и, при том, за местечком. Со слов других свидетель знает, что Василевич Людвик говорил: «Их безусловно нужно перебить всех». Видел Солоха в толпе и затем возле своей квартиры, а Шевчука видел в тот момент, когда за него голосовали, причем Шевчук сказал тогда: «Мне известно, что если население требует освободить кого-либо, то того нужно отпустить».

Добавил, что до этого времени Шевчука еще не знал. Свидетель убежден, что если бы из местных рабочих-крестьян выступило человек пять с энергичным протестом, то погрома не было бы, вышло же наоборот, что местные рабочие-христиане как будто поддерживали пассивно пришедших. Пришедших было человек 50-60, а при избиении, как говорили, участвовало более 200 человек. Лично свидетель был того убеждения, что Казаков не был активным участником организации погрома и потому доверял ему всецело, тем более, что он был председателем Завкома. После погрома о Шевчуку распространились в местечке слухи самаго плохого низкого свойства. О Василевиче Валентине свидетелю ничего неизвестно. Свидетель полагает, что погром был направлен исключительно против евреев, и, что Представителям Советской власти, если бы они были в то время в местечке, ничего не угрожало.

Местное еврейское население хуже всего говорило про Багинскаго, Свинцицкаго и Василевича Людвига. Брат свидетеля был изранен вилами, имел около 20 ран и прожил дней 8; по словам последняго, он был ранен неизвестным. О том, что Шевчук был назначен комендантом слышал от самих повстанцев после погрома, при том, как приготовляли помещение Ревкома под повстанческий штаб. Подсудимый Козаков на вопрос обвинителя об’’яснил, что Михайлов сообщил ему о готовящемся погроме в день погрома, утром, причем сказал, что он был в Черницах и был там задержан повстанцами, и что он был у священника в Немилье, потому что туда послала его администрация завода. Свидетель Черноморский об’’яснил, что лично не посылал Козакова к священнику. Подсудимый Шевчук об’’яснил, что комендантом не был вовсе и что прибыл из Киева в Каменный Брод за 4 дня до погрома.

2) Ставницер Фроим Эвагиевич, 31 года гр. Каменнаго Брода, чернорабочий, член К.П. (б/у. не судился, чужой. Знает покойнаго Кисельгофа, как партийнаго работника с 1917 года. Был с Кисельгофом в Каменном Броде, как командированный из Новоградволынскаго УРевкома для расследования погрома, имевшаго место в марте 1919 года; тогда уже следствием было установлено, что рабочие Каменнаго Брода тоже принимали участие в погроме. 1 июля 1919 г. был командирован в Барановку для проведения мобилизации, где и пробыл до 7 июля.

Возвращаясь обратно в Новоградволынск, заехал по дороге в Каменный Брод, куда прибыл 8 июля вечером; приехал так, что никто не заметил и отправился на квартиру Кисельгофа, с которым и имел разговор относительно текущаго момента. Кисельгоф сказал тогда свидетелю, что циркулируют слухи о готовящемся погроме, и, что, несмотря на это, он все-таки решил остаться, так как по его мнению, национальной вражды среди местнаго населения не замечается. Ночевать свидетель отправился тогда к одному своему знакомому, проживающему по соседству с Солохом.

Утром, когда возле местечка послышались выстрелы, решил уйти, но по дороге зашел к одной знакомой вдове-еврейке, проживающей возле кладбища, которая посоветовала ему остаться. Что происходило затем в местечке свидетель не знает, так как из квартиры вдовы не выходил, но перед вечером услышал частые выстрелы, доносившиеся из леса. Вскоре пришел Гальский и сообщил ему, что все почти местные евреи были согнаны в одно место, в поле, за лесом, и там почти всех перебили.

На следующий день к нему зашел Кисельгоф, попрощался и вышел в огород, где спрятался в траве. Спустя некоторое время, свидетель, лежа на чердаке, видел, как Солох со своим зятем и другими, окружив на улице дочерей Кисельгофа, требовали от последних указать, где находится их отец. Вслед за этим свидетель услышал выстрел, раздавшийся с того места, где спрятался Кисельгоф, после чего Солох и остальные бросились к месту выстрелов. Свидетель затем видел, как все они вытащили из травы труп застрелившагося Кисельгофа, и, волоча его по земле, дотащили до телеги, бросив затем на последник. При этом некоторые толкали труп, кололи штыками и били дубиной, затем увезли на кладбище. Кладбище находилось по близости в 5 шагах, и свидетель отлично видел, как была выкапана небольшая яма, куда был брошен труп Кисельгофа, причем свидетель слышал сказанные кем-то слова: «Собаке собачья смерть». Кажется, что это сказал Солох.

При старом режиме у Солоха часто останавливались как урядник и пристав, так и разные темные типы. Во время революции Солох умело приспособлялся ко всяким политическим изменениям и ко всякой власти, всегда отлично соблюдал свои личные интересы, перепрятывая даже краденные и награбленные вещи. Свидетель заявил, что по имеющимся у него сведениям, Солох участвовал в разных бандах и имел сношения с бандитами.

Шевчук приехал к своему тестю за две недели до погрома и привез с собой много вещей. Свидетель полагает, что Шевчук бежал из Киева при наступлении Красных войск. По агентурным сведениям, свидетелю известно, что Шевчук прибыл в Каменный Брод, как Деникинский тайный агент для работы в подпольи. В день погрома свидетель видел Шевчука с револьвером в руках. Полагает, что Козаков являлся организатором погрома, и, что он знал о погроме заранее. За это говорят все обстоятельства: как то, что Козаков был избран после погрома заместителем Директора, так и то, что он ходатайствовал за освобождение лишь администрации завода, тогда как все рабочие были перебиты.

Людвик Василевич неоднократно в присутствии свидетеля высмеивал советскую власть. Видел лично, как Шварцштейн учил как-то Игнатия Багинскаго ездить на велосипеде. В день погрома видел Багинскаго и Свинцицкаго, как они шли в лес с винтовками перед расстрелом евреев.

Дочь Шиманскаго служила у родственников той вдовы, у которой он прятался, и последние слышали, как Шиманский, прийдя к дочери, говорил ей: «Если будут бить евреев, я приду и заберу тебя и твои вещи». В день погрома видел Шиманскаго с косой.

Свидетелю известно, что некто Янчевский, петлюровский офицер, имел сношения с Солохом и Шевчуком. За несколько дней перед погромом видел, как Солох, Козаков и Шевчук разговаривали между собой. Видал Шевчука всего два раза: в день свадьбы и за две недели до погрома. Хата, где спрятался он, находилась на разстоянии 5 шагов от кладбища, и он отлично видел, что делалось кругом, и слышал, что говорилось на кладбище. Отлично видел, как Солох и Шевчук, взяв из плетня колья, избивали труп Кисельгофа.

Затем на предложенные обвиняемыми вопросы свидетель ответил: Багинскому — что видел его в период 1918 — 1919 г.г., Шиманскому — что видел его с косой в то время, когда были слышны выстрелы, Козакову — что не знает, кто посылал его к священнику, и Шевчуку — что не предпринимал никаких мер к выяснению его личности, ввиду того, что в то время было слишком напряженное состояние момента и намеревался сделать это после, и знает, что он, Шевчук, имел связь с Соколовцами.

Подсудимый Козаков на вопрос обвинителя ответил, что знал Янчевскаго, как повстанческаго коменданта Каменнаго Брода, Шевчука же до дня погрома не знал совершенно.

Подсудимый Шевчук на вопрос обвинителя ответил, что Янчевскаго не знал вовсе и что оружия не имел.

3) Черноморский (в списках жертв — Черномовский) Кейфман, 63 лет, гр. Каменнаго Брода, живописец, беспартийный, не судился, чужой.

За несколько дней до погрома распространились слухи, что в местечко имеет прийти банда Соколовскаго. Администрация завода послала Козакова в Немилью проверить эти слухи. Свидетелю известно со слов некоего Александра Гузя, проживавшаго в Немилье, что Козаков, будучи в этом селе, во время указанной командировки, агитировал среди местных парней за устройство погрома.

В день погрома, идя на завод на работу, свидетель был очевидцем вторжения в местечко вооруженной банды, состоящей исключительно из парней окрестных деревень, соколовцев же не было видно вовсе. Находясь на площади среди арестованных, свидетель слышал, как Козаков говорил: «Есть много безработных русских, оставлять евреев не нужно». Затем свидетель видел, как после этих слов Козаков дал Быкову какой-то список, и Быков по последнему стал вызывать и освобождать некоторых евреев; остальных построили за сим в ряды и погнали в лес.

Там же на площади, в местечке, свидетель слышал, как Николай Конкулевский говорил: «Нам жидов не нужно». Солоха свидетель знает 40 лет, как человека, занимающегося разными темными делами, а не честным трудом. Когда гнали евреев в лес, то Солох и Шувчук сосчитали их, причем Солох сказал, что есть 180 человек, на что Шевчук спросил: «Что будем делать с таким количеством людей». На это Солох ответил: «Найдем средство». После, когда стали стрелять в евреев, то свидетель, не будучи даже раненым, лег на землю, с него после стащили сапоги. После этого к нему подошел какой-то бандит и начал колоть штыком, сделав 7 неопасных ран. Затем подошел Солох и, сняв с него, свидетеля, фуражку, вытащил из кармана 8000 р., решив очевидно, что он убит. Лежа на земле, свидетель слышал, как Людвик Василевич, обращаясь к толпе, кричал: «Нужно закопать вместе с мертвыми и живых». Свидетель видел, как Людвик Василевич утопил Мындюка в яме, наполненной водой.

Лежа там же, на поле, свидетель слышал, как Шварцштейн говорил: «Игнатий Багинский, за что ты меня колешь?». На что Багинский ответил: «Я тебе не Игнашко». Со слов Шлаена знает, что кто-то кричал: «Свинцицкий, за что ты меня колешь?» и, что тогда же пришел Валентин Василевич и добил кричавшаго.

Свидетель Лысый на вопрос защиты ответил, что Людвик Василевич говорил на заводе о том, что убил Мындюка, а затем бросил его в яму.

Свидетель Черноморский на вопрос защиты пояснил, что видел лично, как Людвик Василевич тащил по земле Мындюка, причем тот просил его о чем-то, а затем Василевич задушил его и бросил в яму.»

Оригинал документа (стр. 122-136).

«Каменный Бродъ

/Погромы въ Волынской губ./

Показаніе П. Я. Ланцберга запис. 4 августа

М. Каменный Бродъ находится около Рогачёва /Новоградъ-Волынскаго уѣзда/ въ районѣ Полонное – Барановка. Въ первой половинѣ iюля въ м. Каменный Бродъ ворвалась банда изъ мѣстныъхъ крестьянъ, во главѣ которой стоялъ штабсъ-капитанъ Романюкъ, оперирововшая впослѣдствiя приблизительно черезъ недѣлю въ Полонном. Когда банда прибыла въ Каменный Бродъ, были взяты заложниками 250 евреев, и такъ какъ штабъ повстанцевъ находился въ Рогачевѣ, рѣшили ихъ отправить туда.

Снарядили охрану человѣкъ въ 50-60, подъ конвоемъ которой всех 250 еврейскихъ заложниковъ отправили въ Рогачевъ. Между тѣмъ, въ Полонномъ организовался отрядъ человѣкъ въ 80 изъ мѣстныхъ бундовцевъ и пришлыхъ большевиковъ /около 60 матросовъ/ для борьбы съ бандами. Отрядъ этотъ вышелъ изъ Полоннаго по направленiю къ Барановкѣ. Среди охраны, конвоировавшей 250 каменобредскихъ заложни­ковъ по дорогѣ въ Рогачевъ, кѣмъ-то былъ пущенъ слухъ, что изъ Полоннаго и Барановки «500 жидовъ идутъ на насъ» . Стража открыла стрѣльбу по заложникамъ и всѣ 250 евреевъ били перебиты.»

Оригинал документа (стр. 3)

«Протокол номер 16

Эстер Гарфинкель, 20 лет, торговка из местечка Каменный Брод, район Новоград-Волынск, провинция Волынь, сейчас Варшава, согласилась рассказать о том, что происходило  в этом местечке во время погрома и вплоть до дня, когда она прибыла в Варшаву.

Перед войной еврейское и христианское население уживалось абсолютно  мирно друг с другом. Христиане были крестьянами. Многие из них работали на больших местных фабриках по производству глиняных блюд. Одна из них принадлежала еврею, г-ну Зуссману. Около 300 работников трудились на ней. Большая часть еврейского населения состояла из маленьких торговцев, часть евреев были ремесленниками. Незадолго до погрома Керенский, большевики, Скоропадский и немцы удержали власть в местечке. В течение периода с 1917 до 11 Таммуза, 1919, не было никаких погромов в Каменном Броде.

Большевики были в нашем местечке до среды 11 Таммуза, 5679 (1919).

В понедельник появились слухи, что было восстание «Соколовцев» в Звиле, и наши люди были очень напуганы. В среду утром распространились слухи, что повстанцы уже приближаются. Около 11 часов послышались выстрелы.  В результате этого возникла большая паника.

Люди начали закрывать свои лавки, скрывались в погребах. Вскоре появились повстанцы, они ворвались в город и стали орать – «Выдайте нам коммунистов!». Очевидно они искали фельдшера Киссельгоффа.

Затем они стали врываться в дома и выгонять каждого, мужчин, женщин, детей, стариков, на улицу, в направлении фабрики. По пути каждого человека сильно неоднократно били.

Тем временем другие бандиты грабили все что могли. Когда на фабрике, было собрано все население местечка, некоторые из бандитов пошли по домам жителей, стали забирать лучшие вещи и разрушать весь домашний быт.

На фабрике один из повстанцев крикнул: «Отправьте женщин и детей по реке Случь и уводите мужчин далеко отсюда!»

Тем временем всех мужчин приводили во двор Лейбуша Черновского, пока их женщин и детей грабили в домах.

Там во дворе бандиты, требовали от евреев выдать фельдшера, которого они не выдавали. Он где-то скрывался и это понимали все. Однако никто не знал, где он скрывался. Повстанцы искали его в местечке повсюду, но найти его не могли.

Раввин Гиршел Шварцтейн и шойхеты также стояли вместе со всеми евреями во дворе. Евреи спросили раввина, должны ли они выдать фельдшера. Раввин ответил, что он даже не станет отвечать на любые подобные вопросы. И фельдшер не был выдан.

Около часа дня, хлынул проливной дождь, затем, все евреи были выгнаны со двора и их повели в лес, что был в двух верстах от города.

По пути бандиты отбирали у евреев все, что у них было при себе: часы, деньги, одежду, обувь.

Около пяти часов вечера они привели всех в лес и выстроили по рядам. Бандиты встали напротив них и начинали стрелять из винтовок и револьверов. Многие падали замертво сразу, некоторые были ранены, еще были живы, и они начали скрываться среди мертвых тел.

Когда бандиты прекратили расстрел, они приблизились к евреям, и начали колоть штыками тех, кто был еще жив, разбивали  им головы вилами, отрезали части тела и некоторых мужчин разрезали на куски. Тем временем к ним начали прибегать женщины, молившие об их мужьях, но бандиты нацеливали на них свои винтовки и разгоняли их по домам.

После этой резни бандиты стягивали одежду с мертвых и оставили их голыми.

До десяти часов вечера никому не позволялось приближаться к этому месту.

Среди повстанцев были крестьяне из близлежащих сел. Их видели, когда они, неся одежду и обувь к себе по домой, пели песни.

После того как они ушли, две девушки, автор этого документа и Рахель из местечка Луг, взяли с собой двух христиан, Петрова и Юшко, честных людей, и пошли к тому месту, чтобы увидеть, что там случилось.

Мы взяли с собой фонарь, и пошли к лесу. Там мы увидели, как повсюду лежат трупы, все голые, искалеченные, разрезанные на куски, некоторые без ушей, некоторые без рук, другие без голов. Это было страшное зрелище. Мы начали плакать и кричать: «Если кто-нибудь живой, ответьте!». Некоторые ответили.

Мы привезли тележку и положили раненых на нее. Известны их имена: Гиршел Шлиттен, Мендель Бердичевский (он умер в момент, когда тележку мы подвезли к его дому), Моттел Шварцтейн, (жил только в течение одного дня), Бар (вскоре умер) и его отец Давид Бар, который еще жив.

После этого другая девушка привезла своего отца и брата, они были оба мертвы, —  Кагат Плашник и брат этой девушки – Шлойма. На  третьей тележке был положен Шессел Сигаль. Это длилось до утра.

Утром жители всего местечка, с горестными слезами, пришли к лесу, чтобы найти мужей, братьев и отцов. Каждый привез на тележке в свой дом умершего… Все эту картину описать просто невозможно.

До этого времени в Каменном Броде никакого кладбища не было. Не было человека, который бы видел похороны. И, тем не менее,  женщинам самим пришлось взяться за  выкапывание могил в саде возле фаянсовой фабрики по производству посуды. Каждая женщина будто перенесла собственную смерть, одевая тело в саван, окутывая в талес и хороня его собственноручно.

Пока мы стояли около могил, мы снова услышали выстрелы. Мы очень испугались, но решили  встретить все лицом к лицу.

«Пусть они застрелят нас тоже!» — крикнула одна женщина. Это стреляли повстанцы. Они возвратились, чтобы найти фельдшера Киссельгоффа, и на этот раз они его поймали. Он их услышал, когда они приближались, и хотел пробежать от одного хлева к другому, но по пути он был пойман и застрелен.

Всего было убито 140 человек. Каждый из них похоронен в отдельной могиле. Многие так не были идентифицированы. Раненных было 20 человек. Это происходило в четверг, 11 Таммуза, 5679.

Раввин, его единственный сын и шойхеты были все убиты. После погрома, три недели спустя, прибыли большевики.

Автор этого документа непосредственно сам пережил погром. Она похоронила своего сводного брата. В сентябре 1920 она прибыла в Корец, а затем она перебралась в Ровно. Сейчас, уже четыре месяца, она находится в Варшаве. Она хочет уехать к своему брату в Америку. Имена жертв были указаны по воспоминаниям.

Варшава, 3 августа, 1921
Эстер Гарфинкель»

Свидетельство опубликовано на сайте jewishperson.org

Извлечения из газеты «Волынский пролетарий»: 

«Памяти мучеников за идею коммунизма.

Ровно 2 года тому назад в Каменном Броде Новоградволынского уезда, отрядом известного на Волыни бандита Соколовского были зверски убиты свыше ста рабочих местного фарфорового завода, все время являвшие образец стойкости, дисциплинированности и преданности идее пролетарской революции.

Еще во времена кошмарного властвования на Волыни лакея буржуазии Петлюры, каменно-бродские рабочие организовали подпольный районный комитет КПУ и вели деятельную работу по организации в Новоград-Волынском и соседних уездах подпольных ячеек и пропаганды идеи коммунизма.

С приходом Советской власти из означенного райкома выделился уездный Новоград-Волынский ревком, во главе которого стал т. Наумов — руководитель и вдохновитель каменно-бродских рабочих в их борьбе за святую идею коммунизма.

Благодаря предательской деятельности агентов Петлюры т. Наумов, т. Слепак, предревкома, и другие стойкие примерные товарищи 9 июля 1919 года геройски пали от рук разъяренных обезумевших кулаков, вышедших с ружьями, косами, топорами на борьбу с «коммуннией».

Грозные тогда, повисли тучи над советскими республиками. Деникин приближался к Киеву. Украина была охвачена волной кулацких восстаний, все темные силы выползали из своих нор и злорадно шипели на разные лады.

Пишущему эти строки, работавшему в Новоград-Волынском уезде, пришлось пережить кошмарное время, будучи окруженным и преследуемым шайкой бандитов. Одинокий, оторванный от товарищей по партийной работе бродил …

Владимир Мо???»

                   «Волынский пролетарий» N 5 9.07.1921 г., с.-2

——————————————————————

«ДЕЛО О ПОГРОМЕ В КАМЕННО-БРОДАХ

28 июля в губернском революционном трибунале будет слушаться громкое дело о погроме в Каменно-Бродах. По делу вызывается свыше 30 свидетелей.»

 «Волынский пролетарий» N 19 26.07.1921 г., с.-4

—————————————————————-

«ДЕЛО О ПОГРОМЕ В КАМЕННО-БРОДАХ

Вчера в губревтрибунале началось слушанием громкое дело о погроме в Каменно-Бродах. По делу привлечено 12 обвиняемых. Подробный отчет в завтрашнем номере.»

                  «Волынский пролетарий» N 22 29.07.1921 г., с.-4

——————————————————————

«ДЕЛО О ПОГРОМЕ В КАМЕННО-БРОДАХ

28 июля в Губревтрибунале началось слушанием нашумевшее в свое время дело о кошмарном погроме в Каменно-Бродах (Новоград-Волынского уезда).

На скамье подсудимых 12 обвиняемых: И.Багинский, Л.Василевич, А.Солощук, А.Шевчук, К.Свинцицкий, В.Василевич, Вильгельм и Николай Конкулевские, В.Эйсмонт, В.Вексель, Я.Шиманский и Козаков. Обвинительный акт рисует это дело в следующем виде: 9 июля 1919 г. под влиянием национальной вражды совместно с несколькими скрывшимися во время производства следствия лицами первые 8 обвиняемых организовали банду в несколько сот вооруженных людей с целью организации еврейского погрома в Каменно-Бродах  (Новоград-Волынский уезд). Явившись с означенной бандой в качестве ее руководителей в упомянутый Каменный Брод, обвиняемые собрали на площади около 200 местных евреев-мужчин.  На поле в нескольких верстах от местечка обвиняемые подвергли их избиению, при чем выстрелами из винтовок убили 137 человек и 9 ранили. 3 подсудимым предъявлено обвинение в участии в погроме еврейского населения.

Последний подсудимый Козаков обвиняется в том, что еще в начале июля он по взаимному соглашению с руководителями с целью избиения еврейского населения принимал активное участие в восстании, подстрекая жителей к участию в погромах евреев и коммунистов. 9 июля во время погромов еврейского населения призвал повстанцев-крестьян к избиению рабочих евреев и принимая участие в убийстве заведывающего Каменно-Бродской фабрикой Гершонова…»

 «Волынский пролетарий» N 23 30.07.1921 г., с.-3

——————————————————————

«ДЕЛО О ПОГРОМЕ В КАМЕННО-БРОДАХ

Руководители погрома: Багинский и Солох. Убито 137 евреев. Свидетель Сахаров, Брейман (14 лет). Убиты: Кикельгоф, Шварцер. [идут свидетельские показания].

                  «Волынский пролетарий» N 24 31.07.1921 г., с.-4

——————————————————————

«ПРИГОВОР ПО ДЕЛУ О ПОГРОМЕ В КАМЕННО-БРОДАХ

31 июля 1919 г. в Каменном Броде Новоград-Волынского уезда произошел грандиозный погром еврейского населения, в результате чего убитыми оказалось 137 человек, ранеными 9.

Погром был произведен бандой, состоявшей преимущественно из крестьян расположенных в 2-5 верстах от Каменного-Брода деревень, при активном участии и жителей Каменного Брода.

Судебным следователем установлено, что банда эта была частью повстанческого движения, охватившего тогда Новоград-Волынский уезд.

Сам налет на Каменный Брод был организован при ближайшем участии секретаря Каменно-Бродского ревкома Адамовича и предзавкома фаянсового завода находящегося там Андрея Казакова. Последний, зная о готовящемся погроме, успокоил рабочих, что никакая опасность не угрожает. Тогда же был Адамовичем издан приказ о том, чтобы все винтовки, как рабочих, так и завода были снесены в ревком.

На следующий день 9 июля в местечко ворвалась банда, к которой присоединились сейчас же Солох Солощук, Антон Шевчук, Багинский, Валентин Василевич, Свинцицкий и Шиманский.

Банда при активном участии указанных лиц стала выгонять из квартир евреев и сгонять их на площадь к заводу.

Здесь главарь бандитского отряда Быков предложил Козакову забрать из толпы тех рабочих, кои нужны для завода.

В ответ на это Казаков заявил, что есть достаточно безработных русских, а евреев ему не нужно, и что он представит список тех, кого нужно освободить.

Через час к толпе подъехал Быков с Казаковым и последний вручил ему список подлежащих освобождению лиц. По освобождении 5 человек, согласно этого списка, толпа евреев была выстроена и ее погнали в лес.

По дороге Солох Солощук и Антон Шевчук, будучи вооружены револьверами, несколько раз останавливали толпу, пересчитывали ее, причем Шевчук, держа в вытянутой руке револьвер,  громко выражал сомнение о возможности справиться с 60 винтовками с толпой в 180 человек.

Придя в лес, толпе евреев предложили разойтись по домам, но как только они повернули, чтобы уйти, как им вслед раздались залпами выстрелы.

Первым выстрелил Свинцицкий. От этих выстрелов толпа падала на землю, тогда появившийся с мешком на голове Людвиг Василевич увидя, что многие еще живы — предложил всех добить.  После этих слов началась дикая резня.

Штыками, вилами, косами, дубинками и всем, что было в руках, стали добивать евреев…  Не ограничившись тем, что добивали еще живых, указанные лица снимали с убитых одежду и выбирали все из карманов.

Совершив грязное дело, банда разошлась.

На следующее утро из леса появились 2 всадника, которые подъехали к дому Солоха Солощука. Через некоторое время оттуда вышли указанные всадники совместно с Солохом Солощуком и Шевчуком и направились к местечку.

В это время на кладбище происходило погребение трупов убитых накануне. По дороге всадники Солощук и Шевчук встретили семью председателя Новоград-Волынского Ревкома тов. Кисельгофа-Наумова, и, завидя ее, Шевчук и Солощук бросились к ней и потребовали указать местонахождение Кисельгофа-Наумова, коего они должны убить. Перепуганная семья начала кричать «папа, папа». В это время находившийся спрятанным в нескольких шагах в траве Кисельгоф выстрелил по направлению к указанным бандитам, а последующим выстрелом убил себя. Шевчук и Солощук вырвав из забора прутья, бросились к Кисельгофу и, вытащив за ноги его труп, стали над ним издеваться и избивать прутьями мертвое тело. Солощук при этом кричал: «Собаке собачья смерть» и «вот тебе коммуна». После погрома Шевчук был повстанческим командиром местечка, а Козаков выезжал на съезд повстанцев в Новоград-Волынск, откуда приехал в качестве заведывающего работами завода.

Приговор:

Артемий Васильевич Солох-Солощук, 56 лет — |

Антон Шевчук, 24 года                                  — |

Каэтан Исидорович Свинцицкий, 28 лет         — |

Валентин Антонович Василевич, 23 года       — |  расстрел.

Андрей Архипович Козаков, 44 года                — |

Яков Иванович Шиманский, 44 года                — |

Николай Тимофеевич Конкулевский               — 5 лет;

Эйсмонт Владимир Михайлович, 17 лет         — 3 года;

Викентий Вильгельм Эйфромович, 17 лет      — 3 года;

Вильгельм Николайович Конкулевич, 21 год — оправдать.

 «Волынский пролетарий» N 25 2.08.1921 г., с.-4

Документы опубликованы на сайте jewishperson.org