Из книги Давида Элиезера Розенталя «מגלת הטבח» («Свиток резни»). Перевод на русский язык осуществлён Михаэлем Шафиром

Сообщил Йосеф Динерштейн, член комитета обороны, по записям Л. Яхновича
О погромах во время нападений деникинцев сообщил также Мендель Шенкерман, 68 лет, из голованевских беженцев

I

В Голованевске проживали 1,200 еврейских семей. Большинство из них, как заведено, занимались торговлей или были лавочниками. Но среди них было также немало ремесленников, рабочих, извозчиков и грузчиков. Работы было много, так как город окружен многолюдными селами, которые поставляли городу заработок. Больших богачей среди евреев не было, но голодных бедняков среди них не было тоже. Окрестные крестьяне жили с евреями в мире, и уважали их за их стойкость. Они знали, что евреи Голованевска никого не боятся, как боится большинство их братьев, проживающих в маленьких городах. И когда кто-либо поднимает руку, чтобы их ударить, они дают сдачи, поэтому крестьяне к ним относились со страхом и уважением.
Еврейское самоуправление было организовано в Голованевске еще в 1905 г., когда по распоряжению свыше волны погромов прошли по многим местам и опустошили города от их жителей, и когда соседний город Голта тоже пострадал от погромов. Многие евреи, с трудом оттуда вырвавшиеся, прибыли в наш город голые и босые, и рассказали о том, что с ними случилось. Тогда евреи Голованевска поняли горькую истину: «Если мы не за себя, то кто за нас?», и решили призвать молодежь, чтобы организовать в городе самооборону. Евреи Голованевска отнеслись к этому очень серьезно, и щедро выкладывали для этой цели свои личные деньги. За несколько часов была собрана определенная сумма. Часть собранных денег была послана в Балту в качестве взятки исправнику, а на остальное закупили около двадцати пистолетов, заплатили кузнецам за изготовление железных прутьев и жестянщикам – за изготовление спринцовок, чтобы из них брызгать на погромщиков серной кислотой, если в этом возникнет необходимость.
Местная полиция и урядник тоже получили денежные подарки, чтобы они смотрели сквозь пальцы на все, что происходит в городе. Так была создана оборона, наводившая страх на окрестных крестьян, благодаря которой Голованевск избежал погромов.

II

Настали дни революции. Царь был свергнут с престола. Народ взял бразды правления в свои руки. Принцип «разделяй и властвуй» был упразднен. Мир и спокойствие во всем мире, братство и дружба между евреями и христианами. Всех называют людьми, даже евреев. Все воочию видят, что настали лучшие дни, о которых пророк говорил: «…и перекуют они мечи свои на лемехи, и копья свои на ножницы…», «И жить будет волк с бараном…и лев как скотина есть будет солому». Но, естественно, «семь дней радости» прошли очень быстро, и хмель сменился похмельем. Швы между различными народами, соединенные слюной, разошлись очень быстро. Ясное небо вновь скрылось за облаками. Человеческое начало, злое с дней отрочества его, снова пробудилось от сна. Ненависть к евреям опять начала себя проявлять. Искра превратилась в пламя, опять начались нападения, убийства и резня евреев.
Тогда евреи Голованевска вытащили из тайников свои ржавые ружья и пистолеты, и добродушный и мужественный Хаим Ойстро опять вдохнул жизнь в погасшую искру. Он собрал кузнецов, жестянщиков, извозчиков, рабочих, грузчиков и другую молодежь, способную противостоять врагу, и обратился к ним с горячей речью, в которой напомнил об их обязанностях по отношению к их народу, городу и чести. Новая самооборона, как орел, расправила свои крылья. Еврейское войско организовалось для того, чтобы защитить город от любого врага.
Когда в Голованевске была установлена советская власть, она посчитала неприемлемым оставить в городе вооруженную организацию, которая будет властью внутри другой власти, и отобрала у евреев оружие: 25 пистолетов и 15 ружей. Страсти кипели. В окрестных городах время от времени случались нападения партизан. Тогда лавочники договорились с чиновником украинской сотни, которая находилась в городе, и пообещали платить ему определенную сумму за каждый базарный день, если он будет их защищать. Советская власть относилась к украинской сотне с недоверием. Евреи затаили на советскую власть обиду за то, что она отобрала у них оружие. Но и на украинскую сотню они не особо полагались.

III

Был первый базарный день после сдачи оружия. Понедельник, 1917 г. Евреи открыли лишь двери своих лавок, ставни и окна оставались закрытыми. Власти послали милиционера с приказанием открыть ставни.
В одиннадцать часов утра уже все лавки были открыты. Лишь одна из них, находившаяся с краю, оставалась закрытой. Милиционер, посланный для того, чтобы присматривать за открытыми лавками, свистнул, и сразу же собралось несколько громил, которые ворвались в лавку и начали грабить товары. Затем они перешли в другую лавку. К ним присоединились окрестные крестьяне, которые прибыли на базар.
Украинские солдаты прогнали крестьян. Собралась еврейская оборона, у некоторых были спрятанные пистолеты. Они дважды выстрелили для того, чтобы разогнать толпу, украинские солдаты выстроились в цепь вокруг лавок, чтобы защитить их от грабителей.
Тогда поднялись некоторые из предводителей громил, члены «Черной сотни» из городской интеллигенции, и принялись воодушевлять толпу на погром. Они вели агитацию и среди украинских солдат, пока те не оставили лавки и не вернулись в свои дома. Тогда крестьяне, стоявшие на городской окраине, на дороге, которая ведет в Умань, вернулись обратно в город. Еврейская оборона была вооружена, но оружия у нее было мало. Предводители еврейского войска, чтобы уберечься от кровопролития, велели защитникам стрелять в воздух. Когда хулиганы увидели, что евреи их жизням не угрожают, и хотят лишь их испугать, они осмелели, ворвались в лавки и начали грабить товары. Тогда один из членов обороны направил на одного из грабителей свой пистолет, выстрелил, и тот был убит. Грабители обратились в бегство и попрятались под навесами, где продают газировку. Тогда находившиеся на площади милиционеры открыли стрельбу по членам самообороны. Они начали разбегаться. Но очень быстро собрались евреи, с поленьями в руках появившиеся из переулков и дворов, и начали разгонять погромщиков. Но те постоянно возвращались на базар и врывались в лавки. Тогда некоторым из защитников удалось отобрать у милиционеров два ружья. Еще одно ружье было у одного из защитников. Среди воинов самообороны был еврей, который служил в армии, был ранен и охромел. Он был прекрасным стрелком, не промахивался даже в волос. Он попросил, чтобы ему дали ружье, а патронов у него было больше, чем достаточно. Ему дали ружье. Тогда он лег на землю и начал стрелять по базару, но старался никого не убивать. И вдруг он увидел, что группа грабителей под предводительством христианской девушки приближается к лавке золотых и серебряных товаров. Они выломали двери и начали хватать часы и драгоценности. Когда хромой увидал, что девушка выходит из лавки увешанная еврейским серебром и золотом, его сердце вскипело, и он в нее выстрелил. Она упала, обливаясь кровью, и погромщики разбежались. Стояла тишина, как перед бурей. Наступил вечер. Евреи очень боялись, что под покровом ночи погромщики вернутся и всех их уничтожат.
Через час погромщики вернулись и опять принялись грабить лавки и нападать на евреев. Тогда один из членов самообороны бросил бомбу на одну из крыш, половина крыши была разрушена. Кровельная жесть взлетела в воздух, а затем упала на землю с ужасным грохотом. Грабителей охватил Божий страх, и они разбежались. Евреи за ними погнались и вытащили из телег награбленные вещи. Крестьяне немного отдалились и стояли под горой.

IV

Наступила ночь.
Крестьяне в свои дома не вернулись. Агитаторы подстрекали их вернуться в город и расправиться с евреями. Стало известно о двух убитых. Среди погромщиков было также несколько раненых. Евреи дрожали от страха. Все они собрались в синагоге. Многие пеняли на силы самообороны, из-за которых на них свалилась вся эта беда. «Надо было дать погромщикам разграбить полгорода, и сейчас мы были бы в порядке!», — ворчали они.
Главы общины вместе с ее влиятельными членами начали обсуждать дальнейшие действия. Скрытно похоронить убитых невозможно. Но если передать их для погребения священнику, состоятся открытые похороны, во время которых представители «Черной сотни» сделают свое дело и возбудят толпу, которая и сейчас подобна бушующему морю. Вне всякого сомнения, после этого все евреи будут уничтожены.
Тогда Хаим Ойстро, глава самообороны, предложил:
1. В ту же ночь собрать определенную сумму денег.
2. Обратиться к еврейскому войску в Одессе с просьбой послать в Голованевск подкрепление.
3. Послать особого посланника в близлежащую Хашачевку, и просить одесский отряд, который там находится, немедленно прибыть сюда.
4. Обратиться к начальнику гарнизона Умани, чтобы он послал отряд в Голованевск.
Все эти предложения были приняты.
Денег было собрано больше, чем достаточно. Той же ночью посланники, подвергая опасности свои жизни, вышли в Хашачевку и в Умань. Грабители стояли на дорогах и не давали никому выходить из города и входить в него. Даже окрестным крестьянкам, которые несли на продажу молоко, яйца, кур и овощи, они не позволяли пройти.
Так прошел один день. Происходившее вне города за мостом оставалось неизвестным. Ночью из Умани прибыла казацкая рота. Деятелям общины удалось также повлиять на священника, чтобы тот похоронил убитых на рассвете или после наступления темноты, без того, чтобы устраивать открытые похороны. Убитые были переправлены в больницу, а оттуда – на кладбище для погребения. Кроме этого, в волости было созвано крестьянское собрание с еврейской делегацией, чтобы они могли договориться. Волость находилась в городе. На собрание делегацию сопровождали два местных священника, а также два уважаемых христианина.
Прежде чем появиться на собрании, делегация отправила туда священников и христиан, чтобы те там разъяснили, что в убийстве погромщиков евреи невиновны.
Священники выполнили свое обещание и заступились за евреев. Делегация явилась на собрание с разбитыми сердцами.
Собрание еще не приступило к работе, люди стояли группами и беседовали.
— Ну и что, если крестьянская молодежь немного пошалила, разве из-за этого нужно сразу убивать?!
Атмосфера была заряжена, страсти накалялись. Жизни членов делегации были под угрозой. Не было видно ни единой возможности помирить крестьян и евреев. Священники стараются охладить страсти, но у них ничего не получается. Собравшиеся бушуют. Делегация подумывает о том, чтобы покинуть собрание, но на нее устремлено множество глаз, которые следят за ее действиями. Еще немного, и на ее членов набросятся самые вспыльчивые из собравшихся, и посчитаются с ними за пролитую кровь.
Но вдруг спасение пришло оттуда, откуда его не ждали.
Молодой мясник пришел в волость для того, чтобы купить для забоя быка у крестьянина, который находился на собрании. Он услышал разговоры о проклятых жидах, тиранящих христиан и позволяющих себе проливать их кровь, и в нем разгорелась ярость. Молодой мясник подошел к беседующим и гневно сказал:
— Вы думаете, что в наши дни евреи так же пугливы и мягкосердечны, как их предки? Вы будете грабить наше имущество, а мы будем молчать? Вы будете поджигать наши дома, а мы промолчим? Вы будете насиловать наших жен и дочерей, а мы будем целовать вам руки? Вы будете проливать нашу кровь, а мы подставим вам наши шеи, чтобы вам удобней было нас резать? Вы ошибаетесь, господа! Эти хорошие дни уже позади! Мы отомстим за каждый грабеж и разорение, за каждое унижение и за каждую каплю пролитой крови. Огнем и кровью мы будем решать с вами дела! Мы сожжем ваши села, а за каждую отрубленную еврейскую голову мы отрубим десять голов! Помните это!
Его слова, сказанные с мужеством и с гневом, возымели свое действие. Божий страх охватил крестьян, и они начали говорить примирительно:
— Разве мы грабили ваши лавки? Ведь мы не сделали вам ничего плохого!
Гнев крестьян прошел. Делегация покинула собрание, не добившись никаких результатов.

V

Когда делегация рассказала собравшейся в синагоге общине о результатах собрания в волости, евреи осознали, что следует организовать постоянную военизированную оборону. Пока что город защищали прибывшие из Умани казаки. Из Одессы тоже прислали двадцать солдат с офицером, но через несколько дней солдаты из Умани были отправлены обратно. Те, что прибыли из Одессы, тоже покинули город через неделю. Евреи Голованевска не хотели, чтобы неевреи говорили, что евреи их боятся, и поэтому нанимают солдат, чтобы те их охраняли.
Когда страсти немного улеглись, Хаим Ойстро и его помощники приступили к организации постоянной обороны, организованной и экипированной во всех деталях. В распоряжении штаба постоянно находились 25 человек, в обязанности которых входила охрана города. Все члены самообороны были вооружены. Из Одессы были доставлены 20 ружей, из Кривого Озера – 18. Из Бердичева и из других городов тоже было доставлено оружие. Кроме этого, много ружей отобрали у солдат, возвращавшихся с фронта со своим оружием, под тем предлогом, что пересекать территорию Голованевска с оружием в руках запрещено. Солдату возвращали его оружие только после того как он приносил из своего села справку о том, что он является честным человеком. В результате всего этого  в руках самообороны оказалось очень много оружия. Кроме этого, за тысячу рублей был куплен пулемет, и изготовлено много бомб.
В город вернулось спокойствие. Ночи были тихими. Никто не осмеливался нарушить покой мирных жителей из-за страха перед еврейским воином. Ни взлома, ни криков. Лавки весь день открыты настежь. Самооборона патрулировала улицы лишь в базарные дни.
Прошло около двух недель. Из Голосково, расположенного на расстоянии 20 верст от Голованевска, прибыла делегация с просьбой направлять к ним в базарные дни, которые проходят по средам и четвергам, отряд воинов самообороны. Причиной этой просьбы стали слухи о том, что местные крестьяне готовятся устроить погром. Немедленно было созвано собрание. После долгих прений было решено, что невозможно оставить в беде братьев, над которыми нависла опасность. Были посланы 20 красноармейцев и 22 члена самообороны. Когда прибывшие на базар крестьяне увидели, что по улицам разгуливают вооруженные солдаты, они покинули город. Погрома не случилось.
Когда слухи о голованевской самообороне и о том, что крестьяне ее боятся и уважают, распространились по округе, хозяева окрестных ферм начали перебираться в город. Некоторые из них купили себе дома, в которых поселились.

VI

В то время в город вошла группа боевиков, около 20 человек. Несколько из них двигались в тачанке, а остальные ехали верхом. Силам самообороны стало об этом известно. Трое из них пошли на постоялый двор, где обнаружили двух боевиков. Одному из них удалось скрыться, а другого они связали, отобрали у него оружие, а также тачанку и лошадей. Когда они вынудили боевика рассказать, где прячутся боевики, он показал им один дом, но солгал. Грабители находились на той же улице, но с другой ее стороны, напротив дома, на который указал им боевик. Когда грабители увидали, что солдаты самообороны идут их арестовывать, они открыли по ним стрельбу. Завязалась перестрелка. Грабителям удалось бежать. Что делать с арестованным грабителем воины самообороны не знали. Тогда боевик сказал им:
— Почему вы меня арестовали, ведь в вашем городе мы никого не ограбили, наша цель – хозяева сельских поместий. Мы прибыли только для того, чтобы отдохнуть. Какое вам до этого дело?
Самооборона отпустила этого боевика на волю.
Между евреями и хозяевами поместий, поляками, которые проживали в городе, вспыхнула ссора. Хозяева поместий посчитали для себя унижением находиться под защитой евреев, и потребовали, что, так как они тоже несут издержки по самообороне, один из них должен войти в комитет самообороны. Но евреи не хотели с этим соглашаться. Евреи знали, что во время событий 1648г. поляки при любой возможности предавали своих союзников евреев, и отдавали их в руки убийц. И евреи Голованевска рассудили, что потомки этих предателей ничуть не лучше своих предков. И чем паны умиротворят боевиков, если не головами евреев? Поляки закусили губы и промолчали, но затаили обиду и ожидали подходящего времени.

Комитет самообороны знал, что евреи Голованевска живут среди скорпионов. С одной стороны, члены Черной сотни, поляки – с другой, и местные крестьяне, которые еще не забыли урок, который преподали им евреи Голованевска. Все они ожидали дня отмщения. И что могли сделать несколько десятков пылких молодых людей с организованными и многочисленными партизанскими отрядами? Они решили добиваться организации окружной самообороны.
С этой целью был послан в Балту один их членов комитета самообороны. Там он связался с деятелями местной общины. Уездный комиссар также прислушался к его предложению, были разосланы приглашения в окрестные города, чтобы они прислали в Балту делегатов для обсуждения организации самообороны.
На этом собрании было принято решение о том, что в каждом городе должна быть создана самостоятельная самооборона. Из этих сил самообороны следует выделить небольшие группы, от двадцати до двадцати пяти человек, в соответствии с численностью еврейского населения местечка. Эти группы будут считаться силами окружной самообороны, и они должны постоянно пребывать в готовности оказать помощь везде, где она потребуется.
С переменой власти окружная оборона прекратила свое существование. Но во многих городах остались еврейские войска.
Страх и дрожь охватили партизан. Божий страх пал на них. Партизаны начали покидать поле боя. Войско самообороны и его помощники атакуют крестьян и гонят их перед собой. Те бегут и падают, встают и спотыкаются о своих товарищей. Всадники давят их копытами лошадей. Паника, смятение и разгром.
Солдаты самообороны и их помощники вернулись в город с несколькими пленными.
На следующий день в город пришел молодой крестьянин. В его руке была длинная палка, к которой была привязана белая тряпка. Он сказал:
— Меня послали из Наливайки для того, чтобы предложить вам вернуть нам пленных, которых вы захватили, а мы пообещаем вам отпустить евреев, которые находятся в наших руках. Если вы пообещаете не причинять нашим людям зла, мы пришлем к вам делегацию.
Комитет пообещал.
Делегация прибыла.
Комитет сообщил делегации, что, прежде чем вступать в переговоры, он желает убедиться в том, что арестованные евреи еще живы. Поэтому он предлагает делегации остаться в городе до возвращения людей, которые отправятся в село, чтобы об этом узнать.
К вечеру посланники вернулись и сообщили, что заключенные живы и здоровы.
Тогда председатель комитета сказал делегации:
— Захваченные нами люди пытались нас убить, и вышли против нас с мечом в руках. Вы же захватили невинных людей, которые никакого зла вам не причинили. Но все же мы вернем вам пленных, если сначала вы отпустите евреев.
Заключенные вернулись живые и здоровые.

VII

В те дни петлюровцы были наголову разбиты Красной армией. Когда «самостийники» увидали, что они не в силах противостоять Красной армии, они разделились на небольшие группы и отряды, рассеялись и растворились в селах. Тогда началась партизанская война. Раз за разом эти небольшие отряды собирались, и как разбойники нападали на тылы Красной армии, либо на одиночные группы красноармейцев, и разили их саблями.
Но вся эта их деятельность была связана с определенной опасностью, ведь они все же воевали с вооруженными и обученными людьми. Поэтому партизаны решили, что им будет лучше нападать на незащищенные города, в которых проживали несчастные евреи. Там они смогут беспрепятственно грабить еврейское имущество. Там они смогут проливать еврейскую кровь, словно это кровь животных, и никто им не помешает.
А петлюровские агенты, члены Черной сотни и польские паны им помогают, обходят села, произносят речи, наговаривают и клевещут на евреев, возбуждают толпу и подстрекают ее расправиться с евреями.
Искра превратилась в пламя. Как плеть стремительная проходят банды боевиков по еврейским поселкам, и кровь льется, как водопад.
Евреи Голованевска знают, что и они живут среди скорпионов, и им не на кого надеяться, кроме как на себя и на свое мужество. Ввиду опасности внезапных нападений они решили принять меры предосторожности, и усилили охрану. Силы самообороны охраняли город посменно днем и ночью. На границе города стояли наблюдатели, и кроме этого время от времени объезжал окрестности конный дозор. Они постоянно были готовы в бою, но и их ненавистники не спали и не дремали. Члены Черной сотни из городской интеллигенции и поляки вели переговоры с окрестными крестьянами, и подстрекали их совершить на евреев нападение.
В то время Григорьев со своими приближенными предал Красную армию. Они оставили Одессу и со своими войсками двигались вдоль железной дороги, по пути разоряя многие города и уничтожая их еврейских жителей. На долю Козакова выпали города: Ананьев, Кривое Озеро, Саврань и Голосково, и везде, где он проходил, он сеял смерть и разорение.
Когда в Голованевске было получено известие о том, что Козаков направляется к соседнему Голосково, комитет самообороны решил не ждать, пока он придет в Голованевск и к нему присоединятся окрестные крестьяне, а встретить его по дороге.
В то время комендантом городского гарнизона был Ягорев. Под его командованием находилось шестьдесят солдат.
Комитет самообороны предложил Ягореву, чтобы гарнизон присоединился к силам самообороны, и они вместе атакуют Козакова.
Ягорев дал согласие.
Более двухсот вооруженных солдат покинули город, и пошли по дороге, ведущей в Голосково. Впереди развевался красный флаг. Пулеметы и ружья везли на двух телегах. Солдаты двигались быстро. Они подошли вплотную к Голосково. Перед ними сверкал купол церкви. Солдаты вооружились. Но вот подул ветер, который донес до них смрад разлагающихся трупов. Они огляделись, свернули с дороги на полевые тропы, и нашли тела убитых, лежащие прямо на смятых колосьях пшеницы.
— По-видимому, мы опоздали, — сказали солдаты.
Они остановились передохнуть, а пока что выслали в город отряд, чтобы разузнать о том, что случилось. Отряд вернулся и сообщил о том, что еще вчера Козаков уничтожил город. На улицах валяются трупы, числом около трехсот. Козаков со своей бандой отправился по дороге, ведущей в село Авруха.
Силы самообороны вместе с красноармейцами решили направиться в Авруху вслед за Козаковым. Они близко подошли к селу. Вечерело. Крестьяне, возвращавшиеся домой с полевых работ, были задержаны красноармейцами. Они рассказали, что Козаков и его банда находятся в селе, чтобы погулять на свадьбе богатого крестьянина, с которым Козаков был знаком.
Посланный отряд подтвердил слова крестьян о том, что Козаков и его банда напиваются и пляшут на свадьбе.
Вдруг началась стрельба. Одному из задержанных крестьян удалось сбежать и сообщить Козакову о том, что его подстерегает Красная армия.
— Лечь на землю и не двигаться! Не подавать голос! – приказал Ягорев.
Отряд Козакова продолжал стрелять. Они вышли в поле.
В ночной тьме Козаков не смог определить место, в котором залегли его враги. Боевики продолжали стрелять из ружей и пулеметов, но противник не отвечал. Козаков и его банда остались лежать в поле, изредка стреляя в том направлении, где, по их мнению, прячется противник.
Прошла ночь, наступило утро. Силы самообороны и красноармейцы лежат между рядами пшеницы. Никто не издает ни звука. Никто не двигается.
Когда Козаков увидел, что поле свободно, он оставил село и отправился в путь. Они не успели далеко уйти, когда их настиг град ружейных и пулеметных выстрелов. Боевики в спешке бежали. Некоторые из них бросили свое оружие, которое попало в руки войск самообороны. Среди боевиков было несколько убитых. Из сил самообороны было лишь двое раненых.

VIII

17 тамуза 1919 г., во вторник, рано утром пятеро евреев ехали из Голованевска в Покотилово на базар. Когда они проезжали через село Наливайка, расположенное от города на расстоянии 5 верст, на них набросились местные крестьяне, схватили их и заперли в погребе.
Те, кто схватили этих евреев, были сторонниками атамана Соколова, который тогда начал свою «деятельность» в округе, и в Наливайке находился его штаб.
Агитация за погромы в окрестных селах постоянно усиливалась. Гимназисты и студенты, приезжавшие на каникулы, присоединялись к членам Черной сотни, объезжали села и принимали участие в пропаганде погромов. Все рассматривали самооборону Голованевска как занозу, и обдумывали, как бы ее выдернуть с корнем.
После того как евреи были арестованы, из Наливайки в крестьянский кооператив было послано письмо с требованием, чтобы евреи Голованевска отдали им свое оружие. В противном случае, они атакуют город и подвергнут его разрушению.
Кооператив передал это письмо председателю комитета самообороны.
Председатель комитета понял, что над городом нависла большая опасность, и противнику есть чем подкрепить свои требования: наверняка много сел договорилось, и решило атаковать город, чтобы навсегда покончить с самообороной. Поэтому он счел необходимым дать двусмысленный ответ. Он подумал: «Известно, что в наших руках находится несколько видов оружия. Пусть они точно напишут свои требования, и тогда мы поймем, как на них ответить».
Члены комитета собрали срочное заседание и послали кружными дорогами верховых в Голосково, Кривое Озеро и в другие города с требованиями к гарнизонам Красной армии и силам самообороны поспешить к ним на помощь, так как окрестные крестьяне собираются сообща напасть на Голованевск и стереть его с лица земли. Кроме этого, была послана депутация к Ткаченко, командиру станционного гарнизона с просьбой прийти на помощь со своим отрядом.
Ткаченко ответил, что на станции находится не более сорока солдат, и оставить ее без защиты тоже невозможно. Но он может найти для них несколько десятков ружей и много патронов, и кроме этого, сделает все, что сможет.
Город начал готовиться к войне. Комитет издал распоряжение, в соответствии с которым все мужчины должны вооружиться любым оружием, которое они смогут достать, и пребывать в боевой готовности. Пекари начали печь хлеб для города и для тех, кто будет принимать участие в боевых действиях. Врач собрал несколько юношей и девушек, и обучил их основам того, что должны знать санитары и сестры милосердия. Были также подготовлены кровати, носилки, вата и бинты.
Женщины и старики носили воду, а также готовили для солдат пищу.
Ночью из Голосково прибыли 25 еврейских воинов. Численность находившихся в городе солдат составила 150 человек, все были вооружены ружьями. Кроме этого, в Голованевске было 40 красноармейцев, итого 190 вооруженных людей. Остальные вооружились кто чем смог, и они считались арьергардом.

IX

На следующий день в полдень в кооперативе было получено еще одно письмо из Наливайки. В нем было написано, что крестьяне Наливайки требуют сдать все находящееся у евреев оружие: ружья, пистолеты и пулеметы, а также сапоги, белье и хлеб.
Было заметно, что к этому приложили руку городские хулиганы. Им было известно отчаянное положение, в котором находились евреи, поэтому их наглость постоянно усиливалась, и их требования умножались.
Для того чтобы выиграть время, комитет и на этот раз решил действовать методами дипломатии:
— Хлеб требуется испечь. Следует знать, сколько хлеба надо приготовить. То же самое относительно сапог, белья и всего остального, просим все в точности указать, и тогда мы сможем дать ясный ответ. Вполне возможно, что ваши требования превышают городские возможности.
Утром в четверг в город прибыл простой крестьянин. На его голове была надета овечья шапка. Охрана его задержала. У него были найдены два письма, одно было адресовано комитету самообороны, оно содержало четкие требования, а также время, когда все должно быть готово. Второе было направлено «нашим братьям в кооперативе», и в нем было написано: «Мы вас извещаем, что в наших руках находится 300 ружей, и что с нами идут 3,000 партизан. Мы надеемся, что в этот раз нам удастся расправиться с евреями и с коммуной».
Тогда Хаим Ойстро выпустил следующее воззвание:
«Братья, будьте готовы к смерти. Враг не знает пощады. Но если уж нам суждено умереть, мы не умрем в страхе. Сражайтесь как львы! Не отступайте! Умирайте лицом к лицу с врагом! Дорого отдавайте ваши жизни, защищайте их до последней минуты!».
Весь город превратился в поле боя. На окраинах находились наблюдатели, которые никого не впускали и не выпускали. Возле лавок стояли столы, на которых лежали перевязочные материалы. К стенам были прислонены носилки. Врач, сестры милосердия и санитары были одеты в белое и пребывали в готовности. Были приготовлены также бочки с питьевой водой и столы с едой – «каждый, кто хочет, пусть приходит и ест!».
Был тревожный день. Люди ожидали помощи из соседних городов и готовились к бою.
К вечеру появилась первая жертва. Зуся, мастер по надгробиям, вышел из города с бомбой в руке. Он кинул ее во встреченный им партизанский отряд, но бросок не удался, и он сам был убит.
Его принесли в синагогу, положили на носилки, и его товарищи с грустью с ним простились. Штаб распорядился, чтобы в его похоронах участвовали десять воинов.
Кладбище находилось в двух парсах.
До рассвета, под покровом темноты, похоронная процессия скрытно и в безмолвии двинулась по городским улицам. Четверо солдат несли тело, и еще шесть вооруженных солдат шли спереди.
Хоронившие крались полевыми тропами, пока не достигли кладбища. Там они выкопали могилу, в которую опустили тело. Они еще не успели бросить в нее первый ком земли, как выяснилось, что кладбище окружено боевиками. Солдаты самообороны успели перепрыгнуть через забор и убежать. Боевики стреляли им вслед. Грохот выстрелов был слышен в городе. Силы самообороны поспешили к ним на помощь. Хоронившие успели добраться до города.

X

Территория между селом Межировка и городом, по ведущей в Умань дороге, превратилась в поле боя.
Силы самообороны и Красной армии залегли рядами, спереди солдаты самообороны, а за ними – красноармейцы.
Партизаны лежали в поле, скрываясь между рядами пшеницы, и бой начался.
Раздался гром ружейной и пулеметной стрельбы.
Восьмой час утра. Бой продолжается. Стрельба усиливается.
Старики и подростки, нагруженные патронами, хлебом и водой, обходят ряды солдат, раздают им патроны, хлеб, и дают выпить глоток воды. Арьергард в полной готовности стоит на базаре, вооруженный железными прутьями, топорами и дубинами. Отцы посылают сыновей на поле боя, чтобы они помогли своим братьям.
Полдень. Солнце жарит, как огонь. Стрельба все усиливается.
И вот с поля боя возвращается один из подносчиков патронов и приносит плохую весть:
— Красноармейцы хотят выйти из боя, так как не в силах противостоять большому крестьянскому войску, численность которого постоянно растет из-за присоединяющихся к нему местных крестьян.
И Хаим Ойстро с несколькими из членов комитета бежит между рядами, ободряя солдат и уговаривая их не бежать  поля боя, так как этим они покроют позором Красную армию.
Силы самообороны и красноармейцы отчаянно сражаются из последних сил, штаб постоянно получает сообщения с поля боя. Известия печальные. Штаб не знает, что делать. Пропала всякая надежда.
Но вот на взмыленном коне и в облаке пыли прибывает гонец.
— Что у вас происходит? 60 вооруженных всадников спешат к вам на помощь из Кривого Озера. Мы находимся на расстоянии семи верст. Скажите, что нам делать?
— Сейчас нет времени на разговоры. Скачи и приведи своих товарищей, дорога каждая секунда!
Всадник ускакал, как выпущенная из лука стрела.
— Идите и сообщите, что к нам идет помощь из Кривого Озера численностью в 60 солдат.
С поля боя принесли за это время нескольких раненых.
Сестры милосердия и врач занимаются их перевязкой. Некоторые из арьергарда берут их ружья и выходят в бой, чтобы занять их места.
Враг приближается… Он уже перешел через ручей… Первый ряд защитников отступил ко второму ряду.
— Мы отступаем, — приходит донесение в штаб.

Но вот прибывают 60 всадников и спрашивают:
— Что нам делать?
— Спасите нас! – кричит начальник штаба от всего сердца.
И 60 всадников, несущиеся как на крыльях бури, скачут по дороге в Умань, стреляя в пыли, которую их лошади поднимают своими копытами. Они шумят, кричат и издают боевые кличи. Земля трескается от создаваемого ими шума.
— Месть, друзья! Месть за пролитую кровь, месть за наших замученных родителей, месть за оскверненную честь наших сестер!
Вихрем они налетают на противника, по пути поднимая в атаку красноармейцев и солдат самообороны. И все они с боевым кличем врываются во вражеские порядки. Они стреляют из ружей и рубят саблями.

XI

Опьянение от победы прошло очень быстро. Евреи знали, что окрестные крестьяне скрипят от злости зубами и строят планы отмщения. Они ни в коем случае не могут простить евреям победу. Поляки и русские, члены Черной Сотни, проживающие в городе, тоже надеются сбросить евреев в костер, и отчаяние растет в их сердцах. Они знают, что число их врагов в тысячу раз превышает их численность. Все эти враги только и ожидают подходящего времени, чтобы напасть на них и уничтожить. И чудо происходит не каждый день. Достаточно малейшей неосторожности, и евреи Голованевска погибнут.
Поступают сведения о том, что Соколов готовит партизан к нападению на город.
Состоятельные евреи один за другим начинают покидать город.
Все же силы самообороны исполняют свои обязанности с небывалой верой и энергией, они не снимают одежду и не выпускают из рук оружия даже во время сна. Наблюдатели также находятся на своих постах, неусыпно обозревая все, что происходит вблизи города.
Охранники проверяют крестьянские повозки, прибывающие в город, ощупывают каждый мешок и осматривают все вещи, которые в них находятся.
И каждый мозг сверлит одна и та же мысль:
— Сможет ли малая горстка противостоять десяткам тысяч врагов?
Евреи видят, что что-то затевается. Прибывающие в город крестьяне в разговоре опускают взгляд и избегают смотреть евреям в глаза. Евреи видят, что крестьяне что-то скрывают.
Отчаяние грызет их сердца, как огонь.
Повседневные заботы, торговля, заработок – кто на это обращает внимание? Даже дети перестали посещать хедер. Евреи группами стоят на улице, мало говорят и много вздыхают. На их устах горький вопрос:
— Что с нами будет?
И в качестве ответа на этот вопрос старый и глухой еврей мычит в бороду: «Кто от меча, а кто от голода! Кто будет жить, а кто умрет! Кто своей смертью, а кто не своей!».
После последнего сражения прошло двадцать четыре дня.
Поляки и русские члены Черной Сотни прячутся в своих домах. Никто из них не показывается снаружи. Что они затевают во тьме своих комнат?
Вспоминают, что большой и длинный фургон одного из польских дворян, проживающих в городе, запряженный в пару сильных лошадей, очень часто выезжал из его двора порожним, и каждый раз возвращался груженный доверху соломой. Его фургон не проверяли, так как кто осмелится обыскивать фургон польского аристократа, в особенности, когда он сам восседает на копне.
Впоследствии выяснилось, что этот дворянин каждый раз привозил в город оружие и боевиков, которые прятались в сене.
И вот настал день горечи.
В восьмом часу утра наблюдатели сообщили, что множество крестьян спускается с горы со стороны мельницы, и приближается к городу.
Очень быстро в город прибыл всадник. Он втиснулся в толпу собравшихся евреев и сказал:
— Я был послан партизанским комитетом, чтобы вы сдали все оружие, которое находится в ваших руках!
— Беги к тем, кто тебя послал, и скажи им, что мы сами выйдем к ним с оружием!
Боевик не сдвинулся с места, достал из-за пазухи пистолет и выстрелил в воздух. Это был знак находившимся в городе боевикам. Тотчас открылись ворота и двери польских домов, и русские с толпой вооруженных боевиков вырвались наружу.
В то же время боевики из банды Соколова ворвались в город. Огромное войско. Все вооружены ружьями. Имеются также пулеметы. Как голодные волки набросились они на потрясенных евреев, убивая без разбора, уничтожая мужчин и женщин, стариков и детей. В этом им помогали местные хулиганы. Сейчас они нашли возможность выплеснуть на евреев свою ярость. Работники кооператива бросили свою работу, вышли, вооруженные ружьями и пистолетами, и открыли стрельбу по мечущимся евреям.
И один боевик в пропотевшей одежде ходит среди убийц и кричит:
— Товарищи, резать только по шее!
Военнослужащие, видя, что они окружены, и многочисленные банды постоянно прибывают в город, разбежались. Хаим Ойстро с еще несколькими людьми бежал на станцию, где находился отряд Красной армии.
А боевики утоляют свою жажду крови и мести. Несколько хулиганов подожгли несколько лавок.
И вот треск горящих домов и гром выстрелов смешиваются с криками насилуемых женщин и с последними вздохами умирающих.
Здесь и там юноши, желающие подороже продать свои жизни, атакуют группы боевиков и отчаянно с ними сражаются. Но очень быстро на них набрасывается толпа и втаптывает их в грязь улиц.
Наступила ночь.
Столбы дыма и языки огня поднимаются вверх и окрашивают небо красным. Стоит смертная тишина. Все евреи, которые не успели сбежать или спрятаться, нашли успокоение в объятиях смерти.
Город омыт огнем и кровью. 250 человек убито, зарезано, сожжено и уничтожено.

XII

Деникинцы вошли в Голованевск за несколько дней до Дня Искупления 1919 г. Их вышли встречать уважаемые члены общины, к которым присоединился Хаим Острой. Он надеялся, что с их помощью евреи будут спасены. Впоследствии в городе стало известно, что деникинцы задумывают его убить. Друзья и знакомые Хаима Остроя просили его покинуть город, либо, по крайней мере, спрятаться, пока не минет опасность. Но он им не поверил и продолжал ходить по городу.
Деникинцы послали трех солдат, чтобы схватить Хаима Остроя. Они взяли с собой местного крестьянина, знавшего его в лицо. Когда этот крестьянин увидел Остроя снаружи, он указал на него солдатам. Они его схватили и повели в тюрьму. В то время проходили четыре офицера. Хаим Острой им пожаловался на то, что был схвачен ни за что, а также предъявил справку от какого-то деникинского генерала, которая удостоверяла его высокое положение. Офицеры его успокоили и пообещали, что ему не причинят вреда. В это время его свояк, доктор Левинсон, побежал к находившемуся в городе генералу для того, чтобы получить у него записку с указанием о его немедленном освобождении. Но записка была выдана слишком поздно. Когда доктор Левинсон явился с запиской в тюрьму, он нашел своего свояка, Хаима Остроя, убитым.
Сына Хаима Остроя Яакова, юношу 17 лет, такого же безгрешного, как его отец, деникинцы тоже схватили, привели в лес и там убили. Его тело пролежало в лесу несколько дней. Когда о том, что он был убит в лесу, стало известно, его дед отправился для того, чтобы привезти его в город, и нашел его тело уже покрытым червями.
В дни своего пребывания в городе деникинцы грабили дома и лавки, изнасиловали много женщин, а также убили около двадцати человек, среди них Айзека Чернова, 50 лет, который оказал им сопротивление при изнасиловании его дочери, Калике, 46 лет, и Йозефа Крайза, 50 лет.

С текстом книги «Свиток резни» вы можете ознакомиться на личном сайте Михаэля Шафира

Статья Доктора Михаэля Павлова (врач, инвалид Армии обороны Израиля, правнук Хаима Острого — организатора отряда еврейской самообороны Голованевска)

Яков и Хаим Острые — организаторы отряда еврейской самообороны Голованевска.

«…Тогда Хаим Острой выпустил следующее воззвание:
«Братья, будьте готовы к смерти. Враг не знает пощады. Но если уж нам суждено умереть, мы не умрем в страхе. Сражайтесь как львы! Не отступайте! Умирайте лицом к лицу с врагом! Дорого отдавайте ваши жизни, защищайте их до последней минуты!»
История учит нас, что выжить во враждебной среде антисемитов евреи могут лишь тогда, когда защищают себя, а не полагаются на гуманизм окружающего мира. Так было всегда.  Как говорил убитый арабскими террористами рав Меир Кахана: «Лучше иметь сильный Израиль, ненавидимый всем миром, чем всеми любимый Аушвиц».
В свете вышесказанного хочу предоставить читателю сведения о Хаиме и Якове Острых — организаторах отряда еврейской самообороны Голованевска.
<…>
Наиболее раннее упоминание о Хайме Остром, датируемое 1905-м годом, я обнаружил на сайте Александра Вишнивецкого. Александр Вишнивецкий перевел с идиш на русский главу из воспоминаний одного из участников событий в Голованевске, писателя-сиониста, Исая Клинова. Отрывок взят из книги «В эпоху революции», выпущенной Еврейским литературным издательством в 1924 году в Берлине на языке идиш. Книга представляет собой сборник мемуаров, материалов и документов о Февральской революции, октябрьском большевистском перевороте и гражданской войне на территории бывшей Российской империи. «Голованевск уже имел определенный опыт, как готовиться к погромам. В 1905 году погром действительно почти висел над местечком, на ближайшей ярмарке в селе Трояны сильно избили 15 голованевских евреев и разграбили еврейский рынок. После этого среди евреев в местечке было сильное возбуждение, троянских гоев, например, которые после этой ярмарки приехали в город, били со злостью. Был специально отправлен человек в Балту, который закупил револьверы для города (всего 15 штук для 15 хозяев, которые ради этого, если я не ошибаюсь, внесли по 7,5 или по 5 рублей). У некоторых таких хозяев, правда, револьверы были глубоко спрятаны в ящичках их письменных столов так, что в случае необходимости нелегко было «схватиться за оружие». Простые жители, кузнецы и другие, готовили пики, изготовили штыки из железа и, главное, у многих были заготовлены насосы с нефтью.
Уже тогда взял на себя спасение города местный молодой человек, Хаим Острой, который сыграл в дальнейшем большую роль в жизни Голованевска. Он был евреем, который верил, что нет такого дела в мире, которое невозможно осуществить без помощи денег, и который подходил к любому делу с большим размахом. У него уже тогда была идея — взять у местного богача «на солдат» 150 рублей. Богач вначале колебался, но сильной рукой и под влиянием общества, которому грозит беда, удалось богача испугать, введя к нему на «постой» солдат, и намеченная сумма была внесена. Также Острой с помощью составленной комиссии подготовил список каждого более-менее состоятельного еврея и взял у каждого из них один процент их доходов в пользу защиты города. Из-за этого были большие скандалы, многие были недовольны. Со всех сторон шли обвинения, что Острые (их была целая семья) используют положение, чтобы «доить» город ради собственных интересов и совместно с «начальством» — но это не помогло, Острой собрал необходимые фонды, иногда с помощью ремесленников или просто евреев, которые готовы были идти за Хаима в огонь и воду, и привез из Балты в ноябре 1905 года солдат (более сотни), которые здесь находились часть времени и охраняли местечко.
Заметим, что в 1905-м году погромы были остановлены лишь в тех городах и местечках, где действовали отряды еврейской самообороны. Как указывает Википедия: «В период революции 1905-1907 годов первый погром произошел в Мелитополе 18-19 апреля 1905 года. Самооборона, состоявшая из представителей еврейской и русской молодёжи, остановила погромщиков, которые, получив отпор, стали грабить магазины и лавки христиан. 19 апреля прибывшие войска прекратили погром. Поводом к погрому 22 апреля 1905 года в Симферополе послужил слух об осквернении еврейским мальчиком иконы. Этот погром также был прекращен еврейской самообороной и войсками.»
В 1905-м году во время погромов на территории Российской Империи было убито от восьмисот до четырех тысяч евреев.
В 1917-м году еврейские погромы на Украине вспыхнули с силой, до селе сопоставимой разве что с бесчинствами казаков времен Хмельницкого. Олег Будницкий пишет, что в 1918-1920 годах только на Украине приблизительно в 1300 населенных пунктах произошло свыше 1500 еврейских погромов. Было убито и умерло от ран, по разным оценкам, от 50 до 200 тысяч евреев. Около 200 тысяч было ранено и искалечено. Тысячи женщин были изнасилованы. Около 50 тысяч женщин стали вдовами, около 300 тысяч детей остались сиротами. По современным данным за время Гражданской войны в России имело место 1 236 случаев антиеврейских выступлений, 887 из которых были отнесены к погромам — к акциям, сопровождавшимся насилием в массовом масштабе. Из них 493 акции (40%) совершили петлюровцы, 307 (25%) — зелёные, 213 (17%) — белогвардейцы, 106 (8,5%) — части красных. В эти жестокие времена единственной надеждой евреев становились отряды еврейской самообороны. Один из таких отрядов основал Хайм Острой. Упоминание об отряде мы можем найти в Еврейской энциклопедии: «В местечке Голованевск Подольской губернии самооборона имела на вооружении не только винтовки, конфискованные или купленные у дезертиров, но и артиллерийское орудие, а также самодельные гранаты. Местечко постоянно патрулировала еврейская стража, а при необходимости весь отряд выступал (в ряде случаев вместе с подразделениями Красной армии) на защиту местечка или евреев, живших в окрестных деревнях».
<…>
«Организатор партизанской дружины Голованевска Хайм Острой вместе со своим сыном Яаковом были схвачены белогвардейцами и зверски убиты по личному приказу генерала Слащева», — свидетельствовали участники отряда Борис Шмидт и Яков Зайдман в 1931-м году в районном суде Голованевска. Имеется также краткое донесение председателя уездного комитета большевиков, датируемое маем 1920 года. В донесении сказано, что голованевский партизанский отряд количеством до 500 бойцов в сентябре 1919-го года был разбит отборными частями генерала Слащева, а Хаим Острой с сыном Яаковом были расстреляны по личному приказу генерала 13-го сентября впервые ворвавшимися в Голованевск белогвардейцами.
Хаим и Яаков Острые были расстреляны в субботу, 13 сентября, не дожив всего 12 дней до Рош ха-Шана. Белые учинили в Голованевске кровавую резню. Однако, благодаря местному ксендзу, укрывшему семьи бойцов отряда, многим удалось спастись. В том числе и моей бабушке Эсфирь, дочери Хаима Острого, которая и рассказала мне о подвиге своего отца и брата.

Выдержка из газеты «Известия» от 15 января 1929 года

11 января, как у нас сообщалось, в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Я. А. Слащёв. Убийца, по фамилии Коленберг, 24-х лет, заявил, что убийство им совершено из мести за своего брата, казнённого по распоряжению Слащёва в годы гражданской войны. Так еврейский мститель покарал прославившегося своей жестокостью генерала.

Из газеты «Форвертс» (Forverts), № 8184, 8 марта 1920 г., Нью-Йорк (перевод с идиша)

Пять дней минуло с последнего погрома в Голованевске

Среди тысяч жертв, погибших в недавней волне погромов, устроенных войсками Петлюры на Украине, Голованевск принял на себя самый сокрушительный удар. После того, как войска Петлюры завершили свою резню, прибыли силы Деникина и вырезали еще 50 еврейских душ. Даже героическая группа самообороны, организованная в Голованевске, не смогла помочь. Подробные отчеты будут представлены всем голованевским мещанам на большом массовом собрании, которое состоится в это воскресенье, 14 марта, днем, в Клинтон-холле по адресу: улица Клинтон, 151. Представители нового административного комитета Украинской Федерации расскажут, что теперь должны делать уроженцы Голованевска. Приходите, все голованевцы, в полном составе – помогите спасти выживших жертв погрома, чтобы они не погибли от голода и нищеты.