Сохранена оригинальная орфография и пунктуация текстов. Данные о количестве жертв в разных документах могут отличаться. В разделах «События» и «Жертвы» число жертв дано по документам, в которых, на наш взгляд, приведена наиболее достоверная информация.

Извлечение из газеты «Правда» от 25 января 1919 года, №17 :

«Кровавый погром.

В течение пяти дней, с 5-го по 10 января в г. Бердичеве произошёл кровавый еврейский погром. С 11 час. утра, 5-го января, отдельные вооружённые группы стали побивать евреев на улицах. В городе началась паника. Магазины стали закрываться. Начались погромы магазинов. Улицы переполнились бегущими в панике людьми. На ряду с погромами магазинов, пять дней шли обыски и убийства на квартирах. Убито 50 человек. Отдельные сцены убийства потрясающи. Лишь 9-го января были приняты меры к прекращению бесчинства и только на следующий день погромы прекратились».

Свидетельства жертв погромов, содержащиеся в книге Давида Элиезера Розенталя «מגלת הטבח» («Свиток резни»). Перевод на русский язык осуществлён Михаэлем Шафиром.

И. Хафман:

«На окраинной улице трое казаков напали на старого еврея, около 70 лет, и избили его смертным боем. Старик упал и растянулся в грязи, но казаки не оставляли его в покое и продолжали наносить ему удары. Такие сцены можно было видеть на всех улицах города. В большинстве случаев избивали бородатых евреев, стариков, старух и детей, и вообще всех типичных евреев. Когда казаки встречали людей, в которых сомневались, евреи они или нет, они спрашивали их: «Жид или не жид?». На одной из улиц казаки встретили чиновника из юридической конторы, которого заподозрили в том, что он еврей. Когда его об этом спросили, он ответил, что он христианин. Тогда они велели ему перекреститься и прочитать «Отче наш». Он выполнил их требования, и они его отпустили.

В четвертом часу пополудни на центральных улицах раздался гром выстрелов. Через несколько мгновений раздались пулеметные очереди возле театра «Наука и Жизнь», где должен был собраться на заседание совет солдатских депутатов. Погром был подготовлен изначально. Каждый делал свою работу, которая была ему поручена. В то время как одна группа посещала еврейские дома, грабила имущество и избивала хозяев, другая группа занималась убийством евреев, которые не успели сбежать и были найдены на улицах. Убийства совершались с большой жестокостью. На улице Махновской боевики схватили старого еврея и перерезали ему горло. После этого они долгое время издевались над телом убитого.

В течение всей ночи на 6 января было произведено множество нападений на еврейские дома. Общая сумма награбленного в наличных деньгах, имуществе и вещах оценивается в 2 млн. рублей.

В первый день вечером казаки ворвались в жилище градоначальника Д.Э. Липеца. Первым вопросом было: «Жид или не жид?». Когда Липец ответил, что он градоначальник, ему сказали: «Не имеет значения!». Там же в его квартире он был приговорен к смерти. Его уже поставили возле стены для расстрела. Но его близкие заплатили за него выкуп в 2,000 рублей, и боевики оставили его в покое.

Более всего убийства свирепствовали на станции. Там стоял бронепоезд, на котором был прикреплен транспарант: «Бейте богатых евреев!». Были убиты также женщины и дети. Стариков таскали за бороды, вырывали целые клоки волос. Отрезали уши. На станции стояли два состава, груженные убитыми. Прошло несколько дней, прежде чем власти отдали тела для погребения».

С текстом книги «Свиток резни» Вы можете ознакомиться на личном сайте Михаэля Шафира

«В Министерство еврейских дел. (перевод с еврейского языка)

Меморандум.

От Бердичевского Еврейского Общественного совета. По поводу погромных инцидентов в январе 1919 года.

Когда республиканская армия вернулась в Бердичев после победы над немцами, были уже слышны погромные настроения среди войска. Было 2 неспокойных дня, от которых наиболее потерпели евреи. После того, как Директория заняла Киев, и стала на твёрдую почву, начались наложения контрибуции на Бердичев, которую город должен был внести, как намекали за свои … [неразб.] поступки, саботаж и сочувствие немцам.

За несколько дней до погрома представитель военной власти приходил на заседание Городской управы и предупреждал грозным тоном, что деньги должны быть сейчас же внесены, а то он разрывает все отношения с населением и складывает с себя всю ответственность за то, что может случиться.

Также в официальной газете «Життя й воля» было напечатано объявление от Информационного Бюро Украинской Народной Республики, в котором было разъяснение, что еврейский народ не обнаружил своё отношение к республике, поэтому он предупреждается, что украинский народ будет знать, как ему обходится как со своими друзьями, так со своими врагами. Также 14 числа в официальном журнале «Республіканськи Вісти» (изданный в Виннице местным филиалом Украинского национального союза) в статье «Еврейская буржуазия и республика» была как иллюстрация приведена позорная инсинуация на бердичевскую еврейскую буржуазию, что она будто поддерживала немцев против республиканцев и поддерживала гетманскую власть. Вот факты, которые предупреждали погром. Фактический ход самого погром вот такой: в воскресенье 5-го января в 10 часов утра показались в городке казаки «курня смерти» (с красными оселцами), которые стали обезоруживать еврейских милиционеров и куда-то их уводить. В многих местах хватали также частных лиц, били их и задерживали и так же куда-то уводили. В городе стало очень тревожно, представители городской Думы и комиссариата обратились к высшему представителю войсковой команды и получили ответ, чтобы они оставались спокойными – так как прибывшие казаки принимают меры против большевиков и не задевают мирное население. Около 2 – 3-х часов дня положение стало ещё хуже. На всех улицах почти <…> (фрагмент текста утрачен) <…> просьбы о помощи, но никакой возможности предоставить помощь не было, поскольку милиция была частично обезоружена, частично арестована. К вечеру весь город замер, стрельбы стало меньше, но в эту страшную ночь произошли наибольшие насилия и убийства. На другой день, в понедельник, с утра стало известно, что прибывший отряд ушёл в Житомир, и что на вокзале есть много забитых /прибывших пассажиров пытали, а потом много из них было забито/. Также в городе устроено было во время ночи много надругательств, грабежей и много вреда.

Почти все эти грабежи были устроены в один лад – подходила группа вооружённых солдат, приказывали открывать, либо сами ломали двери, приказывали становиться лицом к стене, затем «чистили» комнаты, забирали деньги, вещи, скарб, ругали евреев наихудшими словами и обещали их вырезать. Ко многим магазинам подъезжали несколько фур. Много людей остались арестованными, среди них еврейские функционеры. Держали арестованных на вокзале в вагоне, обходились с большой жестокостью, давали каждому 30-40 ударов кнута, заставляя их восклицать «смерть жидам», 2-3 дня не давали им есть. Зачастую несколько дней нельзя было забрать забитых из вокзала, число их тоже неизвестно. Приблизительно установлено число 20 забитых /17 евреев и 3 христиан/. Большинство забитых – чужие пассажиры, которые проезжали станцию Бердичев. Много пассажиров только случайно спасли свою жизнь [неразб.] из рук злодеев или спасли жизнь благодаря слезам женщин и детей; такие обошлись только несколькими тумаками.

Много фактов говорит, что погром носил организованный характер, отряд сделал свою погромную работу планомерно, начиная с разоружения милиции и систематическим расширением на весь город. Противоеврейский характер погрома оказался определён с первого мига. В случаях, когда неизвестно было, что это еврей или не еврей, приказывали креститься или показать крест на шее. Во многих помещениях ругали, били и грабили еврейских жителей, но совсем не задевали русских квартирантов и христианскую прислугу. Когда христиане заступались за евреев, на них кидались с руганью и вызовом: «не вмешивайтесь, мы рассчитаемся только с жидами, и всех их зарежем».

После пережитого погромного ужаса весь город пребывает в большой панике, угроза новых погромных поступков создаёт напряжённую атмосферу среди еврейского населения. Военная власть, которая во время погрома не употребила ни одного средства, во всяком случае – конкретных и энергичных чтобы остановить убийства или разрушения не обнаружила также несколько дней после погромов никакой деятельности. Мы имеем от её представителей много слов и обещаний – подчас добрых и мягких, подчас враждебных и жёстких, но никаких поступков и действительных шагов, чтобы гарантировать населению, что такие страшные дни не повторятся снова. И как раз все ночи после погромных дней выдались большими грабежами и новыми жертвами. Все арестованные – кроме милиционеров – до нашего отъезда из Бердичева /пятница 10 января/ ещё не были отпущены. На второй день после погрома местные журналы получили приказ от военной власти, чтобы они подчинились цензуре. Таким образом они не имели возможности информировать о событиях.

В уведомлении населению по поводу погрома, которое было опубликовано военной властью командиром юго-западных сил было сказано, что причина погрома такая, будто стреляли на Житомирской улице, где убит один казак. Это уведомление ещё больше внесло тревогу среди населения. В четверг, 9 января снова случилась беда. Среди дня один солдат стрелял в мирную публику – убито двое, тяжко ранено двое. Это случилось как раз тогда, когда нужно было начаться похороны жертв погрома. Похороны были отложены, но этот случай ещё больше внёс испуга и паники. Погром ощущается в воздухе, магазины и дома закрыты, население терроризировано.

Еврейский общинный совет, считает своей обязанностью изобразить перед центральной властью настоящий действительный ход событий и современного состояния. Общинный совет находит, что чтобы миновать новые погромы и чтобы успокоить население нужны следующие средства, которые выдвинуты делегацией от самоуправления и комиссариата. Пункты такие:

1. Назначить государственную следственную комиссию с широкими полномочиями, чтобы досконально исследовать события в Бердичеве и отдать под суд виноватых в погромах.
2. Довести до известности населения, что весь вред от погрома потерпевшим будет возмещён правительством.
3. Дать возможность прессе свободно информировать население о погромных событиях и не делать из этого государственной тайны.
4. Приказать Бердичевской власти, чтобы она позволила основать домовые комитеты для защиты жизни и имущества населения».

Оригинал документа (стр. 19 – 21, текст документа переведён на русский язык)

«Изъ письма г.Солодоря/Бердичевъ/къ Н.І.Штифу
/получ.31 іюля 1919 года/

…. Къ матеріалу могу добавить, что погромъ носилъ организованный характеръ. Мнѣ, по должности въ тотъ день и ночь разъѣзжавшему по городу, атаманъ Паліенко заявилъ, что въ его задачи входитъ усмиреніе «жидовъ». Представители комендатуры заявили, что они получили распоряженіе Оскилки въ тотъ день не вмѣшиваться въ городскія событія. Изъ матеріала Вы убѣдитесь, что есть еще цѣлый рядъ других фактовъ, свидѣтельствующихъ объ организованности побоища.»

Оригинал документа (стр. 52)

«Абрам Бѣлобород и Удее Бѣлобород из Кѣлец сообщают:

5-го января в 7,30 вечера на вокзал прибыл отряд гайдамаков с бронированным поездом на котором было на полотнѣ написано: «Бить богатых жидов». Когда поѣзд из Ровно в Кіев должен отойти, всѣх евреев выгоняли из станциоинаго помѣщені на перон и избивали и убивали даже женщин. На разсвѣтѣ прибыл еще одни поѣзд, всѣх пріѣхавших евреев согнали в уборную продержали всю ночь и на утро выпустили обобрав до ниточки. На перронѣ было масса крови. Багаж был весь разграблен. Одного старика заставили кричать: «хай живе укр. нар. Респ. под владой Петлюры». Не владѣя украинским языком, старик естественно оши­бался: за каждую ошибку его били, вырывали клочки бороды, оторвали ухо. Одному еврею раскроили голову, выпустили внутренно­сти. Послѣ избіенія на вокзалѣ явился молодой человѣк, который обратился к казакам с упреком по поводу их поведенія, назвав себя начальников ешелона. Начальник 3-ьей сотни вступил с ним  в спор.

А. Бѣлобород.»

Оригинал документа (стр. 29)

Отчёт городского головы Бердичева Д. Липеца:

«О погроме в Бердичеве

5-го января сего 1919 г, в 7 часов утра явился ко мне начальник уголовно-сыскного отделения, Супрененко, с сообщением о тем, что городу угрожает погром. Он сообщил мне, что в город прибыл «курень смерти» с твердым намерением расправиться с местным еврейским населением. На мой вопрос‚ можно ли принять какие-либо предупредительные меры, Супрененко ответил, что по его мнению погром неизбежен и что местные власти бессильны во-первых потому, что этот курень обладает большой военной силой, а во-вторых в силу того,что атаман куреня — Палиенко — облачен широкими полномочиями. Супрененко сообщил мне также, что атаман куреня поручил ему арестовать целый ряд видных деятелей местных социалистических партий.

Из доклада Супрененко выяснилось, что он считает дело безнадежным и что он явился только за тем, чтобы помочь мне и моей семье укрыться от погромщиков.

В городе тогда находились: штаб главнокомандующего юго-западным фронтом с атаманом Оскилко во главе, уездная и городская комендатуры и городская милиция.

Мы начали вести переговоры с властями. Уездный и городской коменданты (Клименко и Шидловский) категорически заявили нам, что предстоит не еврейский погром,а разгон Солдатского Совета Депутатов, собрание которого было назначено на 12 часов дня в кинематографе по Белопольскей улице. Начальник штаба Оскилко заявил делегации городской управы (Р.Я.Солодарю и Ф.Ниренберг) что нет никаких поводов для тревоги.

Постепенно город стал наполняться слухами о том, что курень смерти по прибытии своем в Бердичев (4-го января днем) учинил на вокзале форменный еврейский погром. Сообщали, что в результате этого погрома оказался вагон наполненный трупами и два вагона наполненных избитыми и арестованными евреями. Жертвами оказались выволоченные из проезжавших ст. Бердичев поездов. По проверке слухи оказались соответствующими действительности. Выяснить тогда точно положение избитых и арестованных не удалось. Часам к 12 дня в город вошел курень смерти и начались разгромы и избиения.

Первой жертвой погрома была милиция. Она немедленно была разоружена, при чем еврейские милиционеры подвергались жесточайшим избиениям – (трое еврейских милиционеров были препровождены на вокзал, где их посадили в вагон с арестованными и избитыми).

Картину погрома я имел возможность наблюдать в своей квартире. К нам ворвалась небольшая кучка вооруженных до зубов гайдамаков с дикими криками: «смерть жидам, где жидовские милиционеры, где деньги». Расправиться с этой кучкой было бы нетрудно: нас было несколько мужчин и мы имели винтовку и наган. Но внизу у ворот нашего дома стоял прекрасно организованный отряд гайдамаков с пулеметами и с бронированным автомобилем. Выстрел с нашей стороны послужил бы поводом к тому, чтобы снести целый ряд домов. Оказалось впоследствии, что во всем городе погром происходил по одному и тому же плану. Отряд двигался медленно пе главным улицам города. Из отряда выделялись маленькие группы, которые на скорую руку врывались в дома, и главным образом, грабили.

В редких случаях они грабежом не довольствовались и подвергали женщин изнасилованию, а мужчин избиениям. В исключительных случаях они убивали. Переговоры с громилами в моей квартире носили сравнительно мирный характер. Грабители откровенно сознавались, что они торопятся на большой погром в Житомир и что нас они всех перережут только на обратном пути. Пока же они хотели, чтоб мы им выдали еврейского милиционера (на моей квартире был такой) и деньги. На второе мы согласились. Они получили 1 500 рублей и ушли с обещанием скоро вернуться и всех перерезать.

В других квартирах грабёж носил менее идиллический характер. Часам к трем весь город был наполнен гамом выстрелов‚ стонами и истерическими криками. А по улицам стройно пел хор, возглавлявший курень смерти.

К 5 часам дня, точнее вечером, курень ушел обратно на вокзал. Но на улицу высыпали все местные бандиты, к которым примкнули отбросы местного гарнизона и они вместе продолжали дело, начатое куренем смерти. Городская Управа на скорую руку сорганизовала охрану, которой оказала некоторую помощь местная комендатура. Местная комендатура объяснила, что она до 5 часов дня была отстранена от власти, но что у нея были силы, чтобы предотвратить погром, если-бы она на то имела право.

6-го января я от имени Управы обратился к атаману Оскилко со следующими требованиями: 1) назначить следствие о событиях 5-го января, 2) возместить убытки причиненные погромом, 3) освободить арестованных, которые мерзли в холодных вагонах, 4) предоставить нам оружие для организации охраны города и 5) сделать доклад Думе о причинах бездействия власти в часы погрома. Оскилко обещал дать ответ на все требования 7-го января.

После моих переговоров с Оскилко мы узнали, еще о двух мероприятиях. На телеграфе появился комиссар, который цензуровал телеграммы. Из телеграммы: «погром окончен, все благополучно» комиссар вычеркнул первые два слова. Вечером местные газеты получили предостережение о том, что введена предварительная цензура. Город оставался во власти бандитизма. Грабежи и убийства продолжались. Милиция была деморализована. Комендантская сотня проявляла явные признаки разложения.

7-го вечером в здание Думы явился атаман Оскилко и сделал доклад совещанию общественных организаций о событиях 5-го января.

По его докладу выходило, что пока ничего определенного сказать нельзя. Можно и должно назначить немедленное следствие. Но по сведениям имеющимся у него (Оскилко) погром начался с того, что из здания, в котором должно было состоятся заседание солдатского совета по куреню смерти был сделан выстрел и один был убит. (Следствие, предпринятое Городской Думой, потом доказало, что никого в том здании не было в день 5-го января и никакие выстрелы оттуда не раздавались). Оскилко наотрез отказался предоставить Управе оружие, заметив мимоходом, что Управа совершила крупную ошибку тем, что допустила евреев в милицию. Вопросы о возмещении убытков и об освобождении арестованных смогут лишь быть разрешены после того, как получатся результаты следствия.

К нашим требованиям от 6-го мы прибавили еще два требования: снятие цензуры с телеграмм и освобождение газет от предварительной цензуры. На это Оскилко ответил, что он безвластен принять какие-нибудь меры в этом направлении.

Газеты не выходили. Город был наполнен странными слухами и чудовищными налетами. 9-го утром городская управа и еврейская община сделали попытку сорганизовать похороны жертв погрома. По толпе‚ которая собралась на похороны, был дан солдатами залп: двое было убито и трое было ранено.

9-го утром отправилась делегация от городской управы и от гражданского комиссариата в составе Городского Головы и председателя местного Украинского Национального Союза украинского эс-де[ка] Полотая, к центральным властям в Киев.

Вечером 9-го января немедленно по прибытии в Киев, наша делегация в сопровождении представителей главных комитетов Бунда и объединенной еврейской социалистической партии посетила происходившее тогда в Киеве совещание украинских социал-демократов. Мы просили совещание помочь нам добиться удовлетворения наших требований. В совещании принимал участие и премьер-министр Чеховской.

Совещание присоединило к нашей делегации своего представителя Еремеева. В отчете об этом заседании «Робiтнича Газета» представила речь Рафеса, как приветственное слово украинской социал-демократии, а вместо моего доклада получилось большое белое пятно.

10-го января наша делегация в сопровождении представителей всех названых нами выше партий, посетила председателя Директории Винниченко. Винниченко произнес пред нами длинную речь об обязанностях еврейской демократии в борьбе против большевизма. На мой категорический вопрос, что сказать населению разгромленного города, Винниченко ответил: скажите городу, что следствие немедленно будет назначено, что виновники будут наказаны, и что дальнейшие погромы будут предотвращены.

10-го в Киев также прибыла делегация от Бердичевской еврейской общины в составе Червоненкиса и Кислянского.

11-го утром еврейский министр Ревуцкий и его помощник Гергель имели в моем присутствии беседу по прямому проводу с Бердичевом и Житомиром. Узнали мы, что гайдамаки куреня смерти сдержали слово и действительно учинили большой погром в Житомире, а о Бердичеве мы узнали, что там по прежнему царит погромное настроение, что Оскилко арестованных не освобождает и следствия не назначает и что в городе открыто подговаривают о предстоящем погроме в Житомирском масштабе. 20-го января. Одну отрадную весть мы все же из Бердичева получили. Власти отменили цензуру на прессу и местные газеты рассказали всю правду о событиях 5-го января.

Делегация еврейской общины уведомила Винниченко о готовящемся погроме на 20-ое января. Винниченко повторил обещание данное нашей делегации и также заверил ее, что будут приняты срочные меры к предотвращению новых погромов.

Столичная пресса безмолствовала. Наши доклады, меморандумы оставались только в редакциях газет.

Наша делегация обратилась также к Киевскому губернскому комиссару и к киевскому  губернскому коменданту с просьбой принять срочные меры к ликвидации погромного бандитизма в городе и к расследованию событий 5-го января. Вместе с нашей делегацией в Бердичев поехали киевский губернский комиссар и помошники киевского губернского коменданта.

На общем совещании бердичевских организаций с участием представителей губернской власти выяснились некоторые любопытные детали. Супрененко хотели расстрелять за то, что он имел сношения в день 5-го января с городской управой. Уездная и городская комендатуры своевременно поставили в известность высшие власти, что в их распоряжении имеются люди для борьбы с погромом. Но им приказали не вмешиваться в действия куреня смерти.

Наступило 20-ое января. По злой иронии судьбы в это утро прибыл какой то новый курень смерти с новым атаманом. Я рано утром запросил атамана в присутствии местного коменданта (Шидловского) о настроениях куренях. Атаман ответил мне, что настроение крайне возбужденное и окрашенное в антисемитский цвет. На мой вопрос можно ли опасаться погромного выступления со стороны куреня я удовлетворительного ответа не получил. Неудовлетворительны были также ответы других командиров.

В 11 часов утра Директория запросила меня о положении в городе. Я ответа не дал. Ленту запроса я отправил всем старшинам воинских частей. И старшины через комендатуру просили меня уведомить Директорию, что они ручаются головой, что погрома не будет и погрома не было.

Следственная комиссия все не прибывала. Губернские власти дали нам возможность организовать городскую охрану. Город начал постепенно успокаиваться. После долгих хлопот мы также добились освобождения всех тех, кто был арестован в день 5-го января. Городская управа делегировала меня к трудовому конгрессу чтобы выяснить, почему правительство не назначает следствия. Трудового конгресса я уже не застал. Он внезапно закончил свои работы под влиянием наступления большевиков. Я представил только доклады президиуму трудового конгресса и комиссии конгресса по обороне. Президиум, а также комиссия по обороне отнеслись халатно к нашему требованию о назначении следствия. Из переговоров с ними выяснилось, что расследовать по их мнению нечего. В борьбе против большевиков солдаты бьют евреев за то, что евреи дают много активных работников большевистскому движению. Таково было и мнение членов президиума и комиссии. Члены президиума и комиссии старательно добивались у меня сведений о национальном составе советов в Бердичеве и Житомире.

По пути в Киев я посетил также Оскилко в Житомире. Он заверил меня опять, что следствие будет произведено и он сообщил мне, что Палиенко — атаман куреня смерти громившего Бердичев и Житомир — арестован.

Палиенко скоро освободили. Следствия в правительстве не назначали. Все виновники погрома остались на своих местах. Удалось только точно установить, что Палиенко действительно был послан в Бердичев и в Житомир по распоряжению председателя высшей следственной комиссии Ковенко.

В Бердичеве было зарегистрировано 17 убитых, около 40 человек избитых и раненых и много сотен ограбленных в злополучный день 5-го января.

Б. Бердичевский Городской Голова и председатель бердичевской Еврейской Общины Д.Липец.»

Оригинал документа (стр. 15-21)

Выдержки из бердичевских газет за январь 1919 года.

Извлечение из Бердичевской газеты «Голос жизни» от 11 января 1919 года за №6(80)

«СОБЫТИЯ ЗА НЕДЕЛЮ

В течении текущей недели, с самого ея начала Бердичев пережил события кошмарные по своему зарактеруг, грозные по своим последствиям и совершенно немыслимые в обстановке свободной жизни в свободной стране.

Избиение евреев

В II ч. утра, 5 в центре города началось избиение евреев. Отдельные вооруженные лица стали избивать на улицах евреев нагайками и прикладами. На Поперечной улице три казака напали на старого еврея лет 65-70 и стали его избивать. Старик упал и распластался всем телом в луже. Казаки продолжали избивать лежащего прикладами. Такие сцены происходили на всех улицах. Были избиты главным образом бородатые старики, старухи. И малолетние и вообще лица, мало напоминавшие большевиков, но ярко выдававшие своим видом евреев.

Жид или не жид

Когда громилами останавливались лица, кои, по мнению погромщиков, подлежали сомнению относительно своей принадлежности к еврейству, эти лица подвергались опросу: „Жид или не жид“. Некий В., еврей, остановленный громилами и спрошенный насчет своей национальности, заявил: „Я поляк“. -„А ты ему всетаки дай прикладом“ предложил один из громил другой удовлетворился тем, что ударил В-а несколько раз нагайкой и затем В был отпущен. В другой месте был остановлена чиновник судебного ведомства подозренный почему то в том, что он еврей. Спрошенный об этом, чиновник заявил, что он — христианин православный. Ему было предложено перекреститься и произнести молитву. Выполнив эти приказания, чиновник был отпущен. Лица же, не ответившие на опросы были избиваемы.

Паника.

В городе началась паника. Магазины стали закрываться и по улицам началось паническое бегство прохожих. Отдельные выстрелы, раздававшиеся в разных направлениях, еще больше усиливали панику. Так продолжалось до 2-х часов дня. После этого в городе наступило как-будто успокоение. Через час оказалось, что это успокоение было только перед грозой.

Стрельба.

В начале четвертого часа центральные части города были оглушены залпами. Стрельба началась в центре города. Через несколько минут началась пулеметная стрельба возле театра „Наука и Жизнь“, где должно было состояться заседание совета солдатских депутатов. Население в ужасе спряталось в квартирах. Погром принял вполне организованный характер. В то время, как часть погромщиков производила налеты на еврейские квартиры, грабила их и избивала евреев в домах, другая часть не встречая никакого противодействия беспощадно расстреливала евреев, застрявших на улицах и не успевших укрыться в домах. Несчастные жертвы расстреливались спешно, при чем тут уже не было утренних опросов. Наряду с пулеметной трескотней началась пальба из винтовок по отдельным прохожим.

Убитые христиане.

Вследствие такого оборота пострадали и христиане. В три с половиной часа дня по Белопольской ул. штыковым ударом был убит артист театра „Аполло“ Савва Михайлович Богданов. В то же время пальбой из винтовок был убит спешивший через бульвар домой почтовый чиновник украинец Артаманчук. Есть основания предполагать, что пострадали еще христиане однако, выяснить это до сих пор не удалось, как не удалось долго подвести итоги павшим жертвам. Во всяком случае известно, что разгрому подверглась и некоторые христианские квартиры. Отдельные сцены убийств потрясали своим ужасом. На Махновской ул., громилы, поймав старого еврея, перерезали ему горло. Совершив это преступление, погромщики немало еще издевались над телом своей жертвы.

Кошмарная ночь.

Под гул ружейной стрельбы и пулеметной трескотни наступили сумерки, усилившие кошмар.Жители замкнулись в своих квартирах, но и тут не было большей, чем на улице, гарантии спастись от рук погромщиков. Последние были вооружены, что называется, „до зубов“, так что об оказании им какого либо противодействия нельзя было и думать. В течение ночи с воскресенья на понедельник в городе произошел длинный ряд разбойных налетов. В понедельник утром на улицах в разных местах сто­яли группы жителей, в которых, передавались страшные подробности нападений, совершаемых ночью. По приблизительным данным за эту ночь у местного населения ограблено денег и разных ценностей, одежды и белья-всего на сумму до 2 миллионов рублей».

Извлечение из Бердичевской газеты «Голос жизни» от 11 января 1919 года за №6(80):

«Телеграмма губернскому комиссару.

Уездным комиссаром. Н. И. Масыченко отправлена в Киев губернскому комиссару телеграмма следующого содержания:

Положение крайне тяжелое. Город с стотысячным населением в панике, жизнь замерла, магазины и учреждения закрыты, улицы днем пусты; ночью беспрерывные грабежи и налеты. Милиция терроризована нападениями казаков, с которыми бороться естественно не может, и постепенно разбегается. В войсковые части поступил преступный элемент. Вчера патруль милиции был обезоружен, избит и подвергся издевательствам со стороны войсковой части. Необходимы экстренные распоряжения, главным образом введения порядка, дисциплины в войсковой части.

Уездный комиссар Масыченко.

Телеграмма городскому голове.

Тов. городского головы Г.Я. Солодарем отправлена в Киев городскому голове Д.Е.Липецу, выехавшему в составе делегации, следующая телеграмма: «Директории телеграфно отправлена резолюция селянского с’езда бердичевского уезда с протестом против погрома в Бердичеве».

Извлечение из Бердичевской газеты «Голос жизни» от 11 января 1919 года за №6(80):

«„Беженцы“.

Преступления, происходившие в воскресенье, начавшиеся с такой быстротой и принявшие грозные размеры, застали много жителей вдали от дома. Злодеи, рассыпавшиеся по всему городу, представляли угрозу всем без исключения прохожим. Многие жители были лишены возможности пробраться к своим квартирам и обратились неожиданно в „беженцев“, которых приютили знакомые и незнакомые люди.

Около жертв.

В понедельник утром значительные толпы народа двинулись к еврейской больнице, куда были доставлены жертвы погрома.

Вид убитых потрясал своим видом.

В одной комнате в покойницкой представилось такое зрелище.

На одной лавке лежит неизвестный убитый еврей. Говорят, что это приезжий из Ровно помощник присяжного поверенного. Он убит выстрелом в лицо. Пуля попала в щеку около правого уха. Глаза у покойного открыты и словно застыли от ужаса и неожиданности.

Рядом с этой жертвой — на другой лавке — артист театра „Аполло“ С.М. Богданов.

Он убит штыковым ударом в живот. Кровь текла по телу вниз и спеклась на платье и желтых ботинках. Мускулы лица сжались от ужаса. И открытый глаз, один открытый глаз, как будто молчаливо говорит о большом ужасе.

Дальше молодой человек лет 17-18, безусый и безбородый. Пуля попала ему в лицо около рта. и т. д. и т. д.

Около этих  жертв разыгрываются тяжёлые сцены, обмороки, рыдания.

Угроза городскому Голове.

В понедельник утром становятся известными подробности разбойных налетов, совершенных ночью. Потрясает своей дерзостью налёт на квартиру городского головы Д.Е.Липеца.

В воскресенье вечером в квартиру Д.Е.Липеца пришли вооруженные. Первый вопрос, обращенный ими к городскому голове, был следующий: „жид или не жид“. На заявление Д.Е.Липеца, что он состоит городским головой, пришедшие ответили: „Все равно — жид.“ Д.Е.Липец был тут же „присужден“

к смерти и ему было предложено стать у стены к расстрелу. В конце концов родным Д.Е.Липеца удалось откупить жертву за 2000 руб. Получив деньги, они ушли.

Ограбление магазинов.

Из ряда ограбленных магазинов особенно выделяется магазин обуви Гробивкера, ограбленный на 100 тысяч рублей, шляпно-шапочный магазин Резника, из которого увезен весь товар, магазин Шейнблита. Товары увозились грабителями на подводах, при чем ограбление производилось под защитой пулемета, находившегося неизменно на местах преступлений.

Ограбление квартир.

До сих пор количество ограбленных квартир не поддается учету. Полагают, что нападений на отдельные квартиры было не менее 1007. Местами подверглись ограблению все без исключения квартиры дома, который был избран громилами своей мишенью.

«Милость разбойника».

Подлинная „милость разбойника“ была проявлена громилами при нападении на квартиру г.Воловника. Грабители забрали 3000 руб. и, посмотрев на перепуганных и рыдающих детей, оставили „для деток“ сто рублей.

Нападение на І. М. Гильгича.

Громилы, напавшие на квартиру тов. Председателя городской Думы и члена совета еврейской общины І. М. Гильгича „присудили“ было уже последнего к смертной казни. Рыдания жены не были в состоянии спасти І. М. Гильгича. В конце громилы ограничились избиением I.М.Гильгича и удалились из квартиры.

Нападение на русско-французский банк

В воскресенье вечером злоумышленники под’ехали на грузовике к русско-французскому банку. На грузовике находился пулемет.

Войдя в банк, толпа вооруженных заявила, что пришла забрать деньги в „жидовском банке“. Денег в кассе оказалось мало, всего 3000 руб., которые они и забрали.

Через некоторое время в банк пришла другая партия. Денежных знаков в банке больше не было. Так как пришедшие все же настаивали на требовании выдать им деньги, им были даны краткосрочные казначейские обязательства. „Клиенты“ усомнились в подлинной ценности этих бумаг. Их пришлось уверить, что эти бумаги имеют ценность денег.

Заметив стоявшего при-этом мальчика-еврея, вооруженные спросили кассира банка, убить ли мальчика или не убивать…

Уходя, пришедшие пригрозили рассчитаться с „жидовским банком“, в случае, если забранные ими казначейские обязательства окажутся безценными…

—————

Ночь с понедельника на вторник была пережита населением в неменьших волнениях, чем предыдущая.

В течение ночи произошел ряд налетов и грабежей, совершенных поднявшими голову преступниками. Преступный элемент почувствовал себя вне стеснении.
Город был об’явлен полковником Оскилко в осадном положении. При этом последовало воспрещение выходить на улицу от 8 часов вечера до 7 часов утра.

Убийство Л. Манзона.

В среду утром город был потрясен еще совершенным преступлением, на сеи раз явившимся делом местных преступников.

В ночь на среду был убит местный старожил Л.Манзон — старик лет 70, очень популярный в местных купеческих кругах.

Обстоятельства совершенного преступления говорят за то, что преступники были знакомы не только с расположением квартиры Л. Манзона, но и тем, чем он торговал. В частности они были осведомлены о совершенной за 122 дня покойным покупке.

Весь город, знаюший Манзона, был потрясен, совершенным убийством. Состоявшиеся в среду днем похороны жертвы преступников привлекли многотысячную публику.

Вопрос об охране города.

Мысль о том, что такое положение не может далее оставаться без изменения, стало общим сознанием.

В помещении городской управы, на лестницах и вокруг здания думы собралось несколько, тысяч человек. Толпа твердила в один голос о необходимости организовать  домовую охрану.

— А если нам не дадут оружия, говорили собравшиеся — пусть нас убивают на улицах…

Городской голова Д. Е. Липец поехал к главноначальствующему полковнику Оскилко, которого просил приехать на совещание, представителей общественных организаций

Совещание с полк. Оскилко.

Состоявшееся в среду вечером в городской управе совещание привлекло много участников. Открывая совещание городской голова Д. Е. Липец говорит: Я от имени городской управы прошу главноначальствующего 1/ принять все меры к тому, чтобы виновные в безчинствах и убийстве большого числа евреев были достойно наказаны, 2/ мы просим выдать нам трупы для погребения их, т.к. мы считаем, что перед нами не отдельные жертвы отдельных преступлений, мы считаем их жертвами города, 3/ мы просим главноначальствующего, чтобы  им было выпущено воззвание к населению и войскам о недопущении национальной травли, 4/ мы просим разрешения организовать домовую охрану, которой было бы также выдано оружие.

Полк. Оскилко заявляет, что ему очень тяжело говорить на тему о произошедшем, которое его также потрясло своим кошмаром. – Я, говорит полк. Оскилко, приехал в понедельник в 2 часа дня из Киева. Мне тогда было сообщено, что отряд из 20 человек отправился в город арестовать совет солдатских депутатов. Мне было сообщено, что совет рабочих депутатов решил организовать совет казачьих /солдатских депутатов/, чьи действия должны были итти против Директории. По имеющимся у меня сведениям на Житомирской ул. кто-то произвёл стрельбу из дома по казакам и убил одного из них, трое были ранены. В городе начались беспорядки. Узнав о происшедшем, я приказал немедленно принять решительные меры к прекращению беспорядков…

Полковник Оскилко повторяет, что он сожалеет о происшедшем, считает происшедшее плодом преступной агитации тёмных элементов. Далее полк. Оскилко заявил; что им будут приняты самые решительные меры к выяснению виновников и наказанию их.

Ю.А. Пионтковский заявляет, что необходимо организовывать домовую охрану. Когда город постигает стихийное бедствие, как происшедшее в минувшее воскресенье, милиция не в состоянии справиться. Мы думаем организовать резерв из инвалидов, студентов, а может быть все население должно быть привлечено к охране города. Этот резерв должен служить в помощь милиции.

Полк. Оскилко заявляет, что оружие не может быть дано населению. Директория, заявляет полк. Оскилко, идет верным путем: необходимо отобрать у всего  без исключения населения оружие. Но что, господа, скажут селяне, когда узнают что отобранное у них оружие роздано городу. К тому же, добавляет полк. Оскилко, мыслимая вами домовая охрана не может представлять собой силу, пугающую преступный элемент. Только и милиция и организованная воинская часть способны охранять город.

По поводу арестованных, содержащиеся на вокзале, полк Оскилко заявляет, что им решено образовать следственную комиссию, которая должна разобраться в виновности задержанных и невиновных освободить.

Совещание постановляет образовать комиссию в следующем составе: 2 представителя от городского самоуправления, 2 от земства, 1 от уездного комиссариата, 1 от уездной следственной комиссии и председатель комиссии от штаба главноначальствующого.»

Извлечение из бюллетеня Бердичевской газеты «Голос жизни» от 13 января 1919 года:

«ОТСТАВКА МИРОВОГО СУДЬИ КАГАНА.

Мировой судья С.Г. КАГАН подал на имя Городской Управы через еврейскую Общину мотивированное заявление об оставлении и поста бердичевского мирового судьи. В своём заявлении С.Г. КАГАН указывает, что в государстве, где происходят антинациональные погромы, он как сын еврейского народа и социалист, не считает возможным занимать государственную должность.»

Б. Шпильберг. Извлечение из Бердичевской газеты «Голос жизни» за №8 (82):

«Да, я видел смерть… Да, я видел её, смерть, перед своими глазами, в виде приставленного к моей груди дула ружья, в виде поднятых над моей головой прикладов… Это было в то кровавое кошмарное воскресенье, в первый день погрома. В два часа дня, когда стрельба на Махновской улице, где я тогда находился, прекратилась, я направился через Марвинский переулок домой. Вновь начавшаяся стрельба, заставшая меня и ещё несколько прохожих искать спасения в первом попавшемся доме. Мы забежали в училище г-жи Гутерлайт. Там я застал двух своих учеников (гимназии Шварцмана).

Пробыв там около часу, я решил отправиться домой. Вместе с учениками мы отправились.

Но лишь только мы завернули на Белопольскую улицу, стали раздаваться выстрелы и крики: стой. Меня окружило человек шесть вооружённых. В грудь мне было направлено дуло ружья и над головой нависли приклады.

— Ты кто, жид? – Да, еврей. – Взять его. – Куда? – Что, зачем? – Не разговаривать. Идём с нами. – Куда? Я с вами не пойду. – Ты кто? – Я гласный думы. – Но жид. – Да, еврей. – Идём. – Куда я пойду? – Ты кто? – Я учитель. – Но жид. – Да, я еврей. – Идём с нами.

Обезумевшие ученики мои были прогнаны прикладами, а меня стали куда-то тащить.

В это время подошёл какой-то новый вооружённый и спросил, в чём тут дело.

— Он хотел удрать! – сообщил обо мне один из громил.

Посмотрев мои документы, новый велел отпустить меня, посоветовав поскорее уйти. Я не заставил себя долго ждать и шмыгнул в первую открытую калитку. Меня впустили к себе знакомые. Они всей семьёй лежали в погребе. На моё счастье кто-то из них выскочил, чтобы закрыть ставни – и я был впущен, чем был и спасён от неминуемой смерти. Ибо через несколько минут там же был убит М. Вайнштейн.

Могу заявить, что сама смерть меня не пугала: я был уверен, что погромщики меня убьют. Я был апатичен и собственно страха не чувствовал.

Но три свои мысли я помню:

Первая мысль была: как узнает о моей смерти старик-отец.

Вторая мысль была — о двух моих учениках. Как они доберутся к себе домой.

Третья мысль была: за что и за кого собственно я умираю: за народ свой? За родину? За ближнего своего? За идею? Паду я от рук хулигана и моя смерть ничем не освятится.»

Оригинал документа (стр. 21-26, 31-40 )

КЪ МАТЕРИАЛУ
по погрому в г.Бердичеве (и Житомире?)
5,6,7,8,9,10 января 1919 года.

Директория в своей деятельности имела очень много ошибок и одной из них была ошибка подавление большевизма рукой неосведомлённых масс и частью рукой офицера. Директория очень часто дискредитировала себя, так было в Житомире, Бердичеве и др. местах. Волынь фактически граничит с Советской Россией, а тем самым идея большевизма заплывала в среде трудовых слоев населения и ьаким образом Волынь равно, как и Харьковщина была охвачена большевизмом. Перед рождеством —- января по новому ст. через ст. Бердичев проезжал Курень смерти, который счел необходимым подавить большевизм и в Бердичеве. К сему необходимо прибавить, что Бердичев безусловно переживал волнения, как тогда говорили: „авось с лысой горы появятся большевики“ и в городе носилось два положения.: власть Директории восстание большевиков; вот что заполнял ум обывателя и все ожидали вот вот прибудет с лысой горы сила и вырвет власть из рук агентов Директории и передаст в руки советов. Повторяю, что было очень тяжелое состояние.
Воздух накалялся и что то вроде мести над евреями — погромом — пахло в воздухе, потому что были случаи, что солдаты на улицах утверждали, что мол доберемся до „жидів“. Мы им покажем як за нашею спиною жити да драти з нас шкуру.
Но случилось как раз не то. Опасались чего-нибудь внутри, а вышло как раз наоборот. Курень смерти при следовании в Житомир, остановился на ст. Бердичев, как уже выше сказано и начал производить на ст. Бердичев обыски.
Как раз в это время мне пришлось быть на ст. Все присутствующие начали удирать со станции, т.к. подвергались избиению, но не только евреи, а кто попадался. В II класса меня не впустили, а сказали уходи по добру по здорову. В том зале слышны были крики и вопли. Я отправился в город и по дороге встречал героев Куреня смерти, которые возвращались из города, хвастаясь один перед другим, чего кто успел пограбить. Так один показывал своему соседу, четыре серебрянных карманных часов и когда я спросил по чем купил, то меня выругали и чуть не стреляли.
Солдаты возвращались довольными, кричали что уже разогнали банду большевиков из театра и взяли себе за труды. Картина погрома печальная, в то время гарнизон города Бердичев не знал о происходящем погроме, но если бы и те вмешались, то было бы еще кошмарнее, но вышло так, что когда Курень смерти уехал, то только лишь тогда черносотенные силы и воры взялись за работу, но мерами Центродома, Городской Управы и другими скоро было дано пресечение. Причины послужившие к погрому, как мне потом удалось добиться были следующие:
Когда пришел на ст. Бердичев, то при обыске в зале II класса было обнаружено большевистскую литературу, которая провозилась из Екатнринослава. Провожатыми это литературы были один мужчина русский и две женщины еврейки. Сейчас же началась экзекуция и расправа. О судьбе их ничего нельзя узнать, но, вероятно, они убиты. После этого комендант ст. Бердичев будто бы заявил, что в театре „Наука и жизнь“ имело состояться собрание, а поэтому необходимо его накрыть. Таким образом Курень двинулся в город для подавления большевизма. Картины в городе мне не пришлось видеть, но те жертвы, которые оказались по уходе Куреня говорят сами за себя. Нельзя не умолчать, что когда казаки куреня подошли к театру, то по ним была открыта стрельба, что был один ранен и что в помещении театра найден один пулемет. Конечно натура казака /не просвещенного/ пограбить, а злостная провокация взвалила всю вину на евреев. Таковы причины и обстоятельства погрома. Очень печально.

10/7 1919 года.

Оригинал документа (стр. 55-56)

«Из материалов Е.Н.С 11,I 1919 года
_Моя Поѣздка из Бердичева_

5-го января в 11 час. утра я выѣхал из квартиры на вокзал, гдѣ я застал какой-то экстренный военный эшелон, и козаки раздавали публикѣ возванѣ „что дѣлали большевики на Украинѣ“ и друг. В 2 часа дня на вокзалѣ стало извѣстно, что прибывшие козаки громят в городѣ магазины и частные квартиры. Вернутся с вокзала домой уже не было никакой возможности, ибо в городѣ патрули вышеуказаннаго эшелона задерживали или убивали всѣх проходивших, гражданских лиц, из-за чего я вынужден был оставить мысль вернуться обратно, и ожидать дальнейших событий на вокзалѣ. Здесь, когда стемнело, козаки подошли и справились: „ты жид?“ — „да, еврей!“ „Документы есть? — есть! ну показывай!“ Я ему показал документы и он нашел их в полном порядкѣ. Со злостью ударил меня нагайкой по головѣ, а другіе тем временем награждали прикладами, но наконец я вырвался из их рук, но этим еще не окончились мои муки. Из зала 3-го класса послѣ взятія билета, я направился в зал 1-го класса и немного успокоившись от прежних побоев, меня окружили нѣсколько козаков и обратились опять: „ты жид? да я еврей! документы есть? — есть! идем с нами! Куда-ж ребята я с вами пойду? Не раговаривай, жидовская морда!“ и нанес мнѣ размахом удар в нос и в губы, приговаривая: „ты куда ѣдешь? Организаціи устраивать против нас! Мы тебѣ покажем! Пулю в лоб ему ребята!“ и потащили меня на платформу к вагонам. Я обратился к ним с мольбой: „ребята, что вам за польза будет, или вы меня уб’ете“ „Я бѣдный человек сам страдал на фронтѣ, и недавно пріѣхал, пожалѣйте у меня есть бѣдные старики, отец и мать, которыя ждут моего пріхода домой.“ Во время этих разговоров, тѣм временем, их было 5 человѣк, каждый меня награждал ударами: кто голой саблей по головѣ, по плечу, кто нагайкой, и кто прикладом. Ударов не жалѣли. По дорогѣ идя к вагонам, Я встрѣтил партію разбойников, которые уже справились со своими жертвами, они нас остановили и стали разспрашивать кого жѣ ведут, получив отвѣт, что жида, они тоже не скупились наградой нагайками. Но наконец мы достигли Житомирского вокзала, гдѣ мои тираны остановились с разговорами между собой, надо его обыскать и забрать у него документы. Меня обыскали и забрали бумажник с 2210 или 20 рублями и документы, и предложили ложиться, чтобы они меня разсѣкли нагайками, или они мнѣ устроят легкую смерть, застрѣлят и весь конец, но на мое счастье в ту сторону, куда я стоял лицом, прохаживались их товарищи, куда они не хотѣли стрелять боясь в это время своих не убить. Они мнѣ приказали повернуться кругом, я повернулся и там тоже шли их товарищи с новыми жертвами, они опять не могли стрѣлять. Но я воспользовался тѣм поворотом и не останавливаясь пошел вперед мелким, а потом ускоренным шагом, и от их ушел. Теперь предстояла мнѣ задача уйти с вокзала домой, обратно в город. Но как выйти, когда кругом вокзал заперт, и выйти нѣт возможности. Но счастье, и здесь пред этим вопросом, меня не оставило, и я нашел одну калитку открытой. Избитый и окровавленный, я рискнул в 9 час. вечера итти в город. Меня сейчас-же встрѣтили два бандита, с окликом „стой! Кто ты? и откуда идешь?“ Я им разсказал мою исторію, и удостовѣрившись по моему разбитому лицу в правдивость моих слов, велѣли итти с Богом домой. Подорогѣ меня еще нѣсколько раз останавливали, и также не трогавши, я наконец добрался к квартирѣ, гдѣ я находился до того памятного дня в моей жизни, что был со мной этот случай.

Пинхос Ицков Смертенко
Щекавицкая №27″

Оригинал документа (стр. 30-33)

Заявления евреев Бердичева, пострадавших в ходе петлюровского погрома в январе 1919 года:

«В БЕРДИЧЕВСКУЮ  ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ

Ливши Вайнштейн, прожив. по

Садовой ул. №12.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Мне хотели дать Руб. 3000, но я не согласилась на такую сумму. Мне и дочери моей, как вдове и сироте, полагается же дать деньги, чтоб я могла пропитать себя и обеспечить свою дочь. Кроме этого, где же эти Руб.5000, которые вынули у мужа моего из кармана, достоверность которых я могу присягнуть. Людям, у которых ограбили товар, уплачивают, между тем, как у мужа моего забрали наличными Руб.5000 не принимая этого совершенно во внимание. Покорнейше прошу обратить особое внимание на положение в котором я осталась с моей дочерью на 5000 руб., которых у мужа моего ограбили. Прошу покорно допустить меня лично на заседание.

10/4 1919 г.

Подпись /Л. Вайнштейн/

В БЕРДИЧЕВСКУЮ СЛЕДСТВЕННУЮ КОМИССИЮ.

Гражданина Ицко Гдаля Мовшовича КОПЕЛЬМАНА,

живущ. в слободе Романовке, Бердичевского уезда

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Имею честь заявить онной Комиссии, что вечером 5-го Января н/с 1919 года на вокзале на меня напали 6 человек в военной форме с винтовками, стали менял бить прикладами и затем они хотели меня убить. Я стал их умолять о пощаде моей жизни. Тогда они стали меня обыскивать и забрали у меня 900 рублей деньгами и 2 пуда гусиного сала стоимостью в 800 рублей, так что у меня ограбили на сумму 1700 рублей.

1919 года января 23-го дня.

Подпись /Ицко Гдаля Копельман/

Копия., СЛЕДСТВЕННОЙ  КОМИССИИ ПО УБЫТКАМ ПОТЕРПЕВШИХ ВО ВРЕМЯ ПОГРОМА В г. БЕРДИЧЕВЕ

От служащего

Гостиницы ОРИОН по Махновской ул. г.Бердичева

Зельмана Гошиловича Штейнберга.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Настоящим имею честь заявлять следующее: 5-го с/м в воскресение днём ворвались громилы в гостиницу ОРИОН и под угрозой расстрела забрали у меня наличными деньгами 900 руб., полпуда сахару, 4 фунта керосина стоимостью в 44 рубля., три четверти фунта табаку стоимостью в ЗЗ рубля полфунта чаю в 45 руб., 2 пары брюк стоимостью в 400 р., один пиджак — 200 руб., 3 рубахи нижние, 2 пары кальсон стоимостью в 400 руб., одну пару перчаток меховых — 40 руб., одно одеяло теплое — 150 р., одну коробку гильз — 6 руб., одну подкладку плюшевую и одну шелковую к пальто, стоимость обоих подкладок 300 руб.., 6 арш. полотна в 90 руб, пару сапожных щеток — 3руб., 2 ножика карманных -10 руб., 4 бутылки вишнёвки — 100 р., и разные документы.

Подпись /Зельман Штейнберг/

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ГОРОДСКУЮ УПРАВУ

Фамилия: Линдер.

Имя: Гилел.

Отчество: Абрам-Борух.

Место нападения: в квартире.

Адрес: Белопольская №62, д. Кагана

Обстоятельства: В воскресенье 5-го Января в 4 с половиною часа дня 5 вооруженных начали ломаться в мою квартиру. Увидев это, я и моя жена чёрным ходом из квартиры убежали. Когда мы вернулись, квартира оказалась уже разгромленной. Забрали следующие вещи: костюм, I летнее пальто, I непромокаемое пальто, пара белья, полдюжины носков. В общем на, сушу 3000 /ТРЁХ ТЫСЯЧ/ рублей.

22/1 1919 г.

Подпись /Г.Линдер/.

Фамилия: Мешойерер.

Имя и отчество: Мордко Иойель Вольфов.

Адрес: Махновская. №25, там находится магазин с’естных припасов.

В воскресенье 5-го Января 3 вооруженных солдата, выбив окна в моем магазине и через дверь ведущую из магазина пробравшись в квартиру, забрали следующее: 230 руб. денег, и 4 серебряных бокала, из которых 1 большой и 3 малых. Во время грабежа я находился с женой и сестрой в погребе, оттуда и наблюдал за происходившим. За разбитые 5 окон я уплатил стекольщику за их вставку 306 р.

Подпись /Мордко Иойель Мешойерер/

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ.

От гражданина Арона Нахманова Горовица

ПРОШЕНИЕ.

5-го января с/г брат мой, Моше Горовиц, проживавший с семьёй, состоящей из жены и 2-х детей, в м. Сниткове, Подольской губ., Могилёвского уезда, приехав в Бердичев на вокзале был убит и тело его было найдено в совершенно нагом виде. С убийством брата семья его осталась без всяких средств к жизни, поэтому прошу Общину позаботиться об обеспечении семьи убитого брата из сумм, ассигнованных Директорией УНР для жертв погрома. Семья проживает там-же.

Подпись /Л.Н. Горовиц/

11 / II 1919 года

Мой адрес: Белопольская ул., Аптека А.М. Вайнера, бывш. Липовецкий и Вайнберг, д. Циприса.

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ЕВРЕЙСКУЮ УПРАВУ.

Ушера-Шап Янкелевича Ашкенази,

Живущего по Биржевой площади в д. Хаскелиса

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Настоящим имею честь заявить, что я являюсь пострадавшим во время погромных дней.

Воскресенье 5-го Января с/г, в 3 часа дня ворвались ко мне в квартиру 4 грабителя, которые, под угрозой расстрела, заставили меня выдать ключи из кассы и, вдобавок, при обыске, забрали у меня из бокового кармана бумажник, в которой, кроме нужных бумаг, находились: 4 серии по 100 руб., 2 серии по 50 руб., 5 керенок по 40 руб., 8 керенок по 20 р., 9 украинские 50 руб. достоинства, 4 украинские 25 руб. достоинства, и купоны с николаевскими на 184 руб. В кассе же оказались: 4 билета по 1000 руб. /керенские 12 билетов по 250 руб./керенские/, 2 билета по 500 /николаевские/, II украинские 50 руб. достоинства, 5 купонов по 25 руб. и керенки на 580 руб., кроме мелких купонов и мелочи, что не помню суммы. Всю эту сумму они целиком забрали. Я никак не мог препятствовать, т.к. меня и всю семью мою заперли в одну комнату.

В виду того, я не [пропущено слово] эту потерю, которая сильно отразилась на мои материальные средства, я настоящим обращаюсь с убедительной просьбой не отказать возместить мне мои убытки. Прошу еще обратить внимание, что у меня ребенок серьезно болен 6 месяцев, и его болезнь стоит громадные деньги и лишь благодаря этому я позволяю себе обратиться к Вам с настоящей просьбой.

Подпись /Ушер-Шап Ашкенази/.

Означенные, суммы в сем заявлении действительно взяты у г. Ашкенази, во время погрома. Материальное положение благодаря этой потери и болезни ребенка заслуживает полного возмещения.

Комиссар Директ. Укр. Нар. Респуб. по

Державнi майна.

Подпись /Грецов/ 20/5 февр., 1919 г.

В БЕРДИЧЕВСКОЙ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ.

Жителя 1-й части г. Бердичева

Торговый пр. д. Маймана Ишия Темноградского.

ПРОШЕНИЕ.

Недавго вернулся раненым из театра военных действий, и лишен был усяких средств существования прокормить свою семью даже насущным хлебом, но так как по ремеслу я заготовщик, обратился с просьбою к своему знакомому оказать мне временную поддержку, занимать мне несколько тысяч рублей, на эти деньги купил сапожный материал для своей сапожной мастерской, между тем, в страшных событиях происходивших 5-го Января с/г в г. Бердичеве я, к величайшему моему несчастию попал в число лиц пострадавших от этого погрома, забрали у меня весь товар, закупленный для моей мастерской и меня беспощадно избили, и теперь мне окончательно приходится обрекать свою семью на голодную смерть. Счет пострадавшого убытка заключается в следующем: 264 арш. холста желтого Морозовский платил но 15 руб. арш. на. остальную суму забрали у меня голенищи; очевидцами всего происходящего были следующие лица: помощник коменданта г. Седловский и много из других купцов, имена которых обозначены на этом прошении за их подписями. В виду чего имею честь покорнейше просить онную Общину войти в мое несчастное положение и без всякого отлагательства принять все возможные меры для расследования вышеизложенного, чем давать мне возможность получить то, что у меня ограбили, дабы впоследствии был в состоянии по крайней мере хоть прокормить своих детей насущным куском хлебом, представляя при сем удостоверение г .Коменданта от 17-го Февраля 1919 г. за №2944-при чем присовокупляю, что общая сумма, которую я пострадал составляет 4.900 /ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ДЕВЯТЬСОТ/ рублей.

Подпись /Шика Темноградский/

Подписи:

Ш. Вал. В.Вапок. И. Маеркин. Яков. Вайнер. Н.Каган. Ш.Гаерб. Л.Берлянт. И.Штракс. Д.Либов. Ушер Двор.

В БЕРДИЧЕВСКУЮ  УПРАВУ.

/В следственную комиссию о погроме в Бердичеве/

Гражданина Аврума Шулимовича Бронштейна,

 Большая -Юридика №17

ЗАЯВЛЕНИЕ.

5-го Января в 6 часов вечера 15 человек одетых в военной форме постучались ко мне в дверь. На вопрос кто стучит они потребовали, немедленно открыть двери, грозя в противном случае взломать двери и стены. Мы выбежали через парадный ход на улицу, думая поднять крик и призвать на помощь. Но на улице оказалась группа вооруженных людей, которые стучались в двери соседа. Мы видели, что положение безвыходное и вбежали обратно в комнату, не будучи замечены грабителями.  За это время последние успели уже взломать одну дверь. Мы были, вынуждены от­крыть им вторую дверь, и они с яростью и ругатель­ствами ворвались в комнату. Они стали придираться за то, что я им не открыл дверей и избили меня. Под предлогом, что они ищут оружия, они стали произво­дить обыск. При этом они забрали следующие вещи:

Белое полотно на сумму 1400 руб., 3 серебряные ложки стоимостью 150 руб., 7 фунтов табаку стоимостью в 420 руб., серебрянные мужские часики стоимостью около 100 руб., наличными деньгами 62 руб., полдюжины белья стоимостью в 500 руб. и др. мелкие вещи. Всего около 3132 рубля.

С почтением:

Подпись /А.Бронштейн/

Фамилия: Вайншельбойм

Имя и отчество: Бер Михелевич.

Адрес: Махновская №26, соб.д.

Место нападения: дома.

Обстоятельства: В 3 с половиною — 4 часа после обеда 4 вооружённых солдата с некоторыми мальчишками и девушками с криками «открой жидовская морда» разбили окна и двери, набрались в квартиру, производив много выстрелов. Жильцы успели скрыться на чердаке. В это время грабители забрали решительно всё имущество вплоть до наволочек всех одежд и обуви и разных драгоценностей, а также наличными: старика 5000 руб., дочери 6000 руб.

Всего убытков около 100.000 /СТА ТЫСЯЧИ/ рублей

6/I 1919 г.  Подпись /Берко Вайнштейн/.

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ГОРОДСКУЮ УПРАВУ.

Пострадавшей во время погрома в Бердичеве

гражданки Суры Малки Гершовны Воловник,

прожив. по Безыменной ул.№23

ЗАЯВЛЕНИЕ.

24-го декабря (дата указана по старому стилю) в 8 часов вечера наш дом был окружён вооруженными солдатами, которые заняли все входы в помещение, расставили патрули возле нашего двора, которые под угрозой расстрела не давали никому из соседей ближайших дворов выходить на улицу. Часть солдат постучалась в нашу, квартиру. На наш вопрос: «кто там» последовал ответ: «4-ый Стрелковый полк». Так как в нашей квартире находились тогда 4 женщины и один беспомощный мужчина лет 60, то мы решили дверей не открывать. Бандиты отправились тогда к парадному ходу, сняли окно, а затем взломали дверь для входа в квартиру. Из пяти лиц, с бешенной яростью ворвавшихся в квартиру, четверо было военных, а один был штатский. Попав в квартиру, они потребовали от нас денег, бриллиантов и золота. Когда мы стали умолять их о пощаде они, угрожая револьверами, заставляли нас поочередно открывать им шкафы и показывать все находившееся в них.

В течение часа мы находились под угрозой расстрела; Все время били нас прикладами, шашками. В результате забраны у нас следующие вещи:

Кожаный бумажник с 300 руб., золотые серьги ценою в 200 руб., золотое кольцо в 150 руб., два шелковых одеяла бледно-голубого цвета стоимостью в 3000 р., два плюшевых красного цвета одеяла в 2000 р., мужская меховая шуба, покрытая черным сукном с черным выдровым воротником стоимостью в 5000 р., деми-сезонное мужское суконное пальто тёмно-синего цвета с монограммой  Г.В. ценою в 3000 р., детская плюшевая шуба из бельячьего меха с скунсковым воротником и манжетами ценою в 3000 руб., 20 арш. шифонового белого полотна по 50 р.арш., 20 арш. белого нансука в 1000 р., 20 арш. славянского полотна в 40 р. арш.,10 арш. рыжого полотна, в 60 р. арарш.,10 арш. мадепалана по 30 р. арш., две скатерти в 300 р., мужское и дамское ношенное белье в 500 р., черное шелковое пальто в 1000 р., черная шелковая юбка в 600. р., черная шерстяная юбка в 500 р., серая суконная юбка в 400- р., три пары суконных-брюк стоимостью в 1200. р., чёрный сюртук в 1500р. чёрное суконное дамское пальто в 1200. р., три серебрянные ложки с монограммой Ф.М. В. и год /какой не помню/ ценою в 150 р. .полдюжины накладных ложек полдюжины накладных вилок и одна разливная ложка.

Все стоимостью в 300 р., золотые серьги в 200 р., пара новых мужских лакированных туфель в 500 р,, Всего на 28.800 /ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ ВОСЬМЬСОТ/ рублей.

Подпись /Сура Малка Гершовна Воловник/.

Кроме того забран у нас медный самовар ценою в 500 рублей.

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ГОРОДСКУЮ УПРАВУ.

От Шмуля Давидовича Геллера.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Пятого Января в 3 с половиною часа дня сильно постучались у меня в квартире в дверь, наход. в 2 части г.Бердичева дом Мосенкиса по Мостовой во дворе и сейчас открыть двери, и сейчас при открытии двери ворвались в квартиру 4 вооруженных казака. Красны головцы и стали кричать ты жидовский комысар отдай винтовку и пулеметы ты на нас стрелял. После того, всю нашу семью загнали в отдельную комнатку и угрожали смертью около моего сына стоял один с револьвером и угрожал выстрелить после всего стали искать по шкафам и когда ничего не нашли стали требовать Давай деньги я им открыл шкаф и они забрали все деньги 5000 рублей все четыре грабители имели интеллигентный вид не как простые казаки.

Подпись /Ш.Геллер/

Фамилия: Левин

Имя и отчество: Лейзер Лейбович.

Адрес: Махновская ул.№86.

Место нападения: на вокзале

Обстоятельства: В воскресенье 5-го Января с/г я приехал поездом из Ровно; по выходе из вагона ко мне подошли нескольку вооруженных людей и спрашивая меня «ты жид», хотели меня арестовать; я противился этому, тогда они прикладами выбили мне три зуба, штыками ранили в голову и забрали у меня серебряные часы стоимостью в 100 руб, и наличными деньгами 216 руб. и сапоги новые — 600 руб., и удостоверение, что служу в Управе и на право ношения оружия.

Подпись /Левин/

<…>

Гор. Бердичев Января 17 дня н. с. 1919 года.

Милостивые члены Еврейской Общины.

Мещан. гор. Бердичева, Киевской губ.,

 прожив. по Большой-Юридике, д. С. Подольского

Шмуль Мунишевич ВАЙКОС.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Честь имею просить Милостивейшие Члены Евр. Общины принять мое заявление и отозваться помощью в моем терпением в день погрома случившейся со мною в воскресенье 5 Января с.г. н.с. Я как известный частный еврейский учитель С Вайкос ходил как всегда на урок в воскресенье 5 января с.г. Сидел на уроке у одного г-на Вайнера в доме Железняка при Железном переулке в 3 часа дня того же дня и стало нам слышно стрельба по городу в страхе мы все сидели и через окно балкона мы видели несчастье что делается к вечеру стало тихо и я решился пробраться домой, потому что мысль о том что семейство пойдут наверно мне искать эта мысль не дала мне покою и в 5 часов я вышел из дома Железняка и через переулка который ведет к старой евр., кладбище той дорогой думал тихо добраться домой, но  я только дошел до забора той кладбищы увидела меня шайка, в солдатск. форм. и стали бежать ко мне с криком «стой», с страхом я остановился и банда много подбежали ко мне с встречным, криком стой, руки вверх, конечно стал я руками вверх, они окружили меня с вопросом кто ты, и откуда и куда идешь, с дрожащим голосом ответил я что, я учитель иду домой с уроков один, из них сказал наверно жидовский учитель: «бей» они приготовили винтовки и мечи, но я сказал нет я русский учитель и что обучаю русск.яз. наверно жидовский уч.: «бей» так я начал плакать и сказал я бедный русск. уч. у меня большое семейство и я целый день я дома небыл и теперь иду домой с уроков тут они стали меня обыскать и в кармане у меня в книжке они нашли 74 рубля украинск. 50 руб. и кроны на 24 рубля они этого забрали и пустили меня. Весь страх я не в состоянии описать и просьба мой и плачь тоже я не в состоянии описать вдруг они остановили еще одного еврея старика ломового извощика и тоже обыскали его, а он им сказал что он бедный Фурман и лошадь с телегой пропали а теперь он ищет его и его тоже обыскали и пустили его так я уже приближался к этому Фурману и мы стали скоро страхом спешить домой вдруг по Никольской ул. старик увидел что его лошадь стоит он обрадовался и мы оба поехали он меня довел до моего дома я поблагодарил его и вбежал в дом после этого я пролежал 2 дня от расстройства и страха, теперь я уже узнал что Милостив. евр. Община приглашает всех пострадавш. от погрома так и я отзываюсь между ним и как неимущий евр.учитель обращаюсь к вам с просьбой отозваться на мою просьбу и помощи.

Проситель частный евр. учитель

Подпись /Сруль Вайкос/.

<…>

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ.

Шлемы Меер-Иосевича Пильника

жив. по Махновской ул. в доме Немировского

После погрома, бывшего 5 Января с/г. я подал в Городскую Управу заявление в котором изложил подробности ограбления меня.

Ныне когда заявление мое, по всей вероятности, передано Общине, я прошу при рассмотрении вопроса о возмещении пострадавшим от погрома, принять к сведению, что ограбленные у меня 850 рублей были моими единственными сбережениями за все годы учительского труда, /обучение бухгалтерии и письму на пишущих машинах/, что после ограбления у меня осталось всего 10 р что на 2-ой же день мне пришлось одолжить у Якова Давидовича Шора на расходы 5 рублей, что за несколько дней до погрома Шевченковский полк реквизировал у меня пишущую машину и увез ее на фронт, т.е. тоже пропало, а ныне машина «ундервуд» оценивается в 2000 рублей. Кроме 850 руб. денег грабители сняли с меня часы с цепочкой, забрали серебр. порт-сигар и кошелек с несколькими мелкими рублями, сколько не знаю, во всяком случае не более 10 рублей.

О справедливости моего заявления и критического положения, в котором я очутился после погрома могут подтвердить г. Б. Бронштейн, жив. По Махновской ул. в доме Немировского, г. Кац, владелец типографии, где печатается газета «Свободная Мысль», Яков Давидович Шор /писчебумажный магазин/.

Февраля 12 дня 1919 года.

Подпись /Ш. Пильник/.

<…>

Фамилия: Верник.

Имя, отчество: Беньямин Эльевич.

Адрес: Махновская ул.№24.

Место нападения: квартира Якова Гольденберга.

Обстоятельства: В воскресенье в 2 часа ночи поломали дверь чёрного хода и забрали: 24 пары нов. Сапог, 2 коробки пасхольного сала 20 фунтов, 2 бутили пасхального вина, 17 футов хрома и 7 хлебов.

Понедельник не ночевали дома вторично поломали двери и еще раз грабили забрали стенные часы, построченные сапоги, 3 пара дамские ботинки, 1 пара, дамские заготовки, каракулевую фуражу, 4 пара новые голянищи. Открыли ящик вынули соломенную шляпу простыни, 2 ножа, 2 занавесы и детские платьицы, 2 пар .старые ботинки, шкурку хром 6 с четвертью фута, 4 бутылки вишняк, 4 горшка варенье, стаканы, чашки, вилки и ложки (тоже забрали). Всего убытка около 7000 рублей.

Один сапог и коробку сала сегодня утром солдат пришел обратно и отдал мне за 5 рублей. Утром в 8 часов пришел офицер, одетый в пару краденых сапогов просил подмастерье вычистить их от гвоздей. Подмастерье исполнил его просьбу, и побоялся спросить где он их достал.

Подпись за Верника И.Билик.

Бердичев 5 февраля 1919

Правлению еврейской общины

Аврама Белкина Живущ. по Махновской ул. №10.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Довожу до Вашего сведения, что 5-го января с.г., (в день погрома) вооруженные солдаты на квартире и в присутствии Городского Головы Д.Е.ЛИПЕЦА под угрозой расстрела всех находившихся в этой квартире лиц отобрали у меня наличными деньгам 1100. одну тысячу сто рублей.

/ПОДПИСЬ/ А.Белкин.

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ.

Пейсаха Меер-Берова Воловник

жителя по Александровской ул.№ 7.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Настоящим имею честь сообщить Еврейской Общине подробности ограбления меня во время погрома, происшедшего, того в Воскресенье 5-го Января н/ст. с/г. в 4 с половиною часа дня в мою квартиру постучались неизвестные лица, и на мой вопрос: «Кто там», ответили: «отвори, а то мы сами откроем, и тогда хуже будет».

Я был слишком перепуган, так как слышал, что в соседней квартире, куда они вошли раньше, им сразу так же не хотели открыть, но впоследствии вынуждены были им открыть двери, потому что они начали пробивать двери штыками. Когда я им открыл двери, ворвались 3 вооружённых солдата и меня сейчас же толкнули в первую комнату, направив в меня ружья и потребовали ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ рублей, под угрозой немедленного расстрела, прибавив при этом что они сегодня уже успели застрелить ПЯТЕРО жидов. Я сразу остолбенел, но придя в себя, я им ответил, что я человек не богатый и денег у меня нет.

Они сейчас же повторили опять, что я буду расстрелян на месте, если не дам им денег.

Описать Вам мое положение, в которой я очутился тогда, я не в состоянии, и вкратце только сообщу, что я подошел с ними к месту, где было спрятано мое последнее сбережение в 3100 рублей /ТРИ ТЫСЯЧИ СТО/ и отдал, им эти деньги. Один, из них проверив сколько там имеется, денег, разделил эту сумму на 3 части и дал каждому одну часть. Затем сказал мне: «ну, теперь жид, скажи спасибо, что мы даруем тебе жизнь», и прибавил: «сколько у тебя детей» я ответил: «четыре» «на тебе для детей 140 рублей».

Перед уходом они потребовали у меня золотые часы. Я им ответил, что у меня часы простые, а золотых часов нет у меня. Они и от простых часов не отказались и отобрали у меня таковые.

Стоимость этих часов, приблительно, 50 рублей.

Следовательно, я в общем пострадал на сумму ТРИ тысячи десять рублей /3.010 р./.

Присовокупляю, что я человек служащий и вышеобозначенная сумма состояла все мое состояние.

Января 21-дня 1919 года.

Подпись /П. Воловник/

В Бердичевскую Городскую управу.

Гражданина Ицко Иосифов Вайсфельда,

жив. По Александровскому пр., д.№2.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Настоящим заявляю Бердичевскую Городскую Управу, что 6-го января н/с 1919-го года в 5 1/2 часа вечер. В мою квартиру ворвались 10 вооружённых солдат с винтовками и револьверами на изготовке, и поставили всю нашу семью в один угол и под угрозой всех переколоть потребовали чтобы им сказали где оружие и деньги спрятанные и ещё раньше чем успели ответить что оружия нет, так они начали открывать и ломать ящики, шкафы комода и начали в них рыться и перебрасывали: все подушки и при так называемом обыске они забрали у меня тысячу двести рублей и когда моя жена отозвалась что у меня других денег нет и что завтра не будет на что обед варить для семьи, так один ей ударил по лицу и угрожали растрелом если кто нибудь будет говорить и когда они нашли коробочку с 27-ю рублями серебреной монеты, которые мой 10-ти летний сын уже два года собирал, так они начала ругать самыми унизительными словами и начали кричать, чтобы им сказали, где золото спрятано, мы их начали умолять и плакать перед ними, чтобы они нас не трогали и что у нас золота нет, так они начали делиться серебряными монетами: и каждый из них взял у атамана как они его называли по несколько монет, тогда мой 10-ти летний сын увидел это начал плакать и просить их чтобы они от дали ему его серебрянике деньги, тогда взял один из них и толкнул его ногой, и при том они забрали много вещей, которые они могли вложить в карманы, часики, ножик, кошелек и др. вещи, притом они у меня забрали радикюль, которого они в тот же вечер потеряли в квартире мармера, у которого в тот же вечер разгромили всю его квартиру и его избили за то что он им не так скоро не открыл двери. Этот радикюль сейчас находится у начальнока 3-й части Бердичевской Городской Милиции когда они ушли от нас они сказали, что мы счастливые люди что им скоро открыли и если после их ухода кто нибудь крикнет так они нас всех перестреляли бы.

/ПОДПИСЬ/ ИЦКО ВАЙСФЕЛЬД

Бердичев января 16-го дня 1919 года.

В КОМИССИЮ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ ПО ОКАЗАНИЮ ПОМОЩИ ПОСТРАДАВШИХ ОТ ПОГРОМА.

Мещанина г. Бердичева Мойше-Арон Иось-Гершева Гартштейна,

живущего по Житомирской ул. №21

ЗАЯВЛЕНИЕ.

6-го января /нов. ст./ в шесть часов вечера банда солдат, вооруженных винтовками и револьверами, окружили дом и начали его обстреливать, чтобы заглушить наши крики и вопли детей. Взломав Парадную дверь коридора и дверь, с кухни, несколько человек в, серых шинелях ворвались в мою квартиру и, угрожая револьверами и обнаженными соблями, требовали денег. При обыске грабители забрали последние 84 руб. 65 коп. и следующие вещи: шубу, двенадцать серебряных кубков, золотые часы с золотой цепочкой, дамские золотые часики с золотой цепью, серебряные часы, серебряную табакерку, два золотых кольца, два серебряных подноса, шесть серебреных столовых, ложек, три серебряных вилки, золотую сахарницу, две чайных серебряных ложек, , все эти вещи я оцениваю в сумме около ШЕСТИ ТЫСЯЧ руб. Покорнейше прошу возместить мне понесенные убытки из пожертвованных денег в пользу пострадавших.

Подпись /Мойше-Арон Гартштейн/

В УПРАВЛЕНИЕ БЕРДИЧЕВСКОЙ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ

Гражданки Иты Ицковны Яглем

Живущ. В 1 части г. Бердичева

По Житомирской ул. в д.Гулько.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

5-го января 1919 года зашли в квартиру мою солдаты и начинали обыскивать все комнаты. И так как я содержу частный ломбард, утвержденный Правительством, то они забрали все золотые и серебрянные вещи, а также носильные платья на которых я выдавал разным лицам деньги под залогом этих вещей и платьев на сумме 15000 руб., как все это подтверждается: протоколом, составленный Милицией и Опись Судебногого Следователя, копию которых представлю при первом требовании оного Управления. Точно также забрали мои собственные вещи и платья, а равно вещи переданные, мне г. Удлей Манзон на хранение, имевшие стоимость 10000 рублей. Так что убыток забранных у меня чужих вещей и платьев на которых выдавал разным лицам деньги на сумме 15000 рублей и мои вещи и Манзон на сумму 10000 руб, заключается в сумме 25000 руб. Сколько же в действительности — имеет стоимость чужие вещи и платья на которых выдавал разным лицам деньги под залог, 15000 руб. и забранных у меня 5-го января громилами мне незвестно, но таковые будут оценены их владельцами, от имени которых представлю особые заявления по мере их поступления ко мне.

Вследствие этого, имею честь попросить Управление Еврейской Общины выдать мне пособие на счёт убытка моего, понесённого от погрома из тех денег, пожертвованных Министерством для этой надобности.

1919 года Марта 5 дня

Подпись /И. Яглем/

В БЕРДИЧЕВСКУЮ ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ.

Мещанина г. Бердичева, прожив во 2-м участке по Махновской ул.

в с.д. №20, Ицхока Хаимовича Майзеля.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

В день 5-го Января 1919 /23/12/1918 г./ в 3 часа с четвертью пополудни ко мне воровалось, предварительно выломав двери и окна прикладами ружей, человек 10-15 солдат с винтовками и бомбами с криком «об”являем еврейский погром», побили мне лоб и левое ухо, стали искать оружие, но такового не нашли они меня пинками и подзатыльниками стали «просить» выйти с ними на улицу, но я наотоез отказался. Они меня «обезоруживать» как они новорили между собой и забрали у меня следующее: I/ наличными деньгами Руб. 5.355, 2/4 серебряных ложек по 90 руб. — 360 руб. 3/4 серебренных вилок по 90 руб.- 360 руб. ,4/ золотые часы и золотая массивная цепка — 2500 руб.,5/электрическая лампочка — 15 руб., 6/увеличительное стекло — 20 руб,7/починка двери — 100 руб., 8/вставление стёкол, 9/ разных мелочей — 20 руб. Итого… 8.810.

Рублей восемь тысяч восемьсот десять. Во время грабежа или так называемого «обыска» были у меня г.г. Миронов и Штейнберг.

1919 года Февраля

Подпись /Ицко Майзель/.

ЗАЯВЛЕНИЕ В ЕВРЕЙСКУЮ ОБЩИНУ г. БЕРДИЧЕВА.

Зубного врача Моисея Исааковича Бухгалтера.

В воскресенье 5-го Января сего 1919 года около 2-х часов дня я находился в своем кабинете /по Белопольской ул.№23/, в приемной находился пациент чернорабочий, фамилию которого не знаю. В то время, когда он собирался было, уходить, я услышал выстрел из мортирки. Не зная в чем дело, я бросился в соседнюю комнату, окна которого выходят на улицу. Оказалось, что перед окнами стоял бронированный автомобиль, из которого, стреляли по направлению к бульварам. На улице же из окна я видел бегущих и прячущихся людей. Желая предупредить своего пациента, я возвратился в приемную. В этот момент я услышал второй выстрел, крик „ура“, затем топот бегущих по лестнице людей и звон разбитого стекла. Я бросился в переднюю, откуда я увидел группу военных числом 15-20 человек, с револьверами в руках, а некоторые с обнаженными шашками, бьющих стекла двери. Я поспешил открыть эту дверь. С криками „руки верх“ группа эта ворвалась в квартиру, окружили меня и стали требовать выдачи еврейских депутатов. Не понимая в чем дело, я спросил „каких депутатов“. „Во всей квартире мужчин, кроме меня и этого пациента нет“. Старший, повидимому, из них, ругаясь нещадной бранью, повторил требование выдать /повторяю/ еврейских депутатов, угрожая расстрелом, при чем заявил, что квартира моя помещается в 25№. Я указал, что они ошиблись №; что моя квартира- помещается в №23. В этот момент к окружавшей меня группе прибавилось еще несколько человек, обходивших остальные комнаты. Обругав меня несколько раз и, пошептавшись между собой, группа эта ушла. Освободившись от них, я вошел в столовую, где находилась преподавательница французского языка в местном Коммерческом училище Л.Ф. Фурнье.; От нея я узнал, что- солдаты, приставив к ея лицу револьвер и кинжалы, спросили ее, еврейка ли она. „Христианка“, ответила она. Тогда они бросились на кухню, где находились 2 прислуг моих. К ним они обратились с тем же вопросом и получили тот же ответ.

Не прошло 15-20 минут, как я услышал опять топот бегущих по лестнице людей. С целью не допустить битья стекол, я бросился открыть им двери. «Кто здесь живет», спросил меня сопровождающий эту группу, как мне казалось, офицер. Я ответил: «здесь живет зубной врач, я». «Обшукание», раздалась команда. Вся группа пошла со мною в кабинет, где я открыл шкаф, в котором находились некоторые запасы лекарств, ваты и т. п. Пошарив немного, старший из них потребовал, чтобы я открыл ящики письменного стола, требование я выполнил. Пошарив в одном ящике, перешли к другому, в котором, между прочими вещами находилась папка, в которой находилось спрятанные мною 4 билета по 1000 рублей каждый. Забрав деньги, солдаты прекратили обыск и ушли. Через 15-20 минут опять явилась на мою квартиру новая группа-солдат. Тогда я заявил им, что у меня уже два раза были; она, группа, погрозив мне револьверами, ушла.

Я опять вошел во фронтовую комнату. Картина на улице была уже иная. Из автомобиля, пулемета и ружей стрельба была направлена по всем направлениям. Солдаты, прижавшись к домам, стреляли. Часа в 3 автомобиль передвинулся к углу, где находится аптека Доманского, и стал усиленно обстреливать улицы. Лишь к 5-ти часам стрельба прекратилась.

10-го Февраля Зубной врач

1919 года        подпись /М.И.Бухгалтер/»

Оригинал документа (на сайте приведена часть свидетельств).

«Фамилия: Гендлер

Имя, отчество: Лейви Шлиомович

Адрес: Махновская ул.

Место нападения: Дома

Обстоятельства: Приблизительно в 4 часа пополудни 3 вооруженных солдата с криком: „жиды, давайте деньги!“ потребовали выдачи денег. На крики жены и детей об оставлении его в живых, грабители ответили тем, что забрали раньше всего имевшиеся у Гендлера 900 рублей, затем потащили его к дверям и зарезали его, повидимому, шашкой.

6/I 1919 года подпись (Гендлер) брат убитого Владим. ул. №4. д. Заблацкого

Гражданина Абрама Фурмана проживающего по Белопольской ул. №3

Заявление.

В воскресенье 5/I с/г в 1 час дня на мою квартиру пришла группа солдат в сопровождении 2^х штатских из которых один был в фуражке железнодорожника а другой проговорился, что служил в 1^м Милицейском участке, под угрозой растрела пришедшие потребовали вина. Я вынужден был открыть магазин желая им дать по бутылке вина, но солдаты сами начали таскать вино из магазина, количество которого не подается учету. Тут-же в квартире моей они расположились роспивать вино, в промежутках пытаясь стрелять через окно на улицу для забав затем уходя они обещали еще раз притти и действительно около 3-4^х часов дня мы из окна квартиры услыхали лязг отбиваемых замков. Это произвела та же группа, к которой присоединились еще несколько солдат в касках. Отбив 1^ую дверь в магазин, они принялись выбивать раму второй стекляной двери и затем магазин был совершенно открыт. Грабители не спешили, они медленно опустошали магазин т. к. захватили с собой даже корзинки. А помощ не прибывала несмотря на то, что еще с двух часов дня мой сын был в гор управе прося т. т. Головы г. Кислянского и г. Пиентковского о помощи так пезпрепятственно пробили они магазин до вечера, покуда какие-то люди вроде караульных появились на улице как это случилось я не знаю т. к. боялся стрельбы я отошел от окна, и лиш поздно вечером благодаря Милиционеру Посечникову 2^-го участка, я получил возможность войти в магазин. Разграблено у меня слѣдующии товары: 1) 45 ф. Чаю 4050 р., 2) 20 ф. Какао 5400 р., 3) 2 п. 10 ф. Шоколада 4500 р. 4) 20 ящ. (5 пуд) Конфет 2500 р., 5) 2 ящ. скумбрии 2200 р., 6) 3 ящ. Бычков 1500 р., 7) 1 ящ. Цикория 700 р., 8) 2 меш. орехов 700 р., 9) 5 пудов мыла 1200 р., 10) 3 пары Ботинок 200 р., наличными из кассы 4200 р. вмете с мелочами и испорч. тов. на сумму 30 000 руб.

А. Фурман

Фамилия: Крыжак.

Имя и отчество: Яков Гершович.

Адрес: Штейновская ул. №24.

Место нападения: Вокзал Бердичевский станции.

Обстоятельства: В субботу 8 часов вечера 4-го января я имел уехать в гор. Луцк. Когда я стоял в очереди за билетом, были закрыты все двери и началась проверка документов. У меня было три документа: паспорт, копия его заверенная нотариусом и и пропуск выданный повитовым комендантом. Документы проверял помощник коменданта. Он об’явил все мои документы подложными. То же самое было об’явлено еще 4-м евреям. Русских не трогали. Затем нас с руганью и пинками повели в помещение коменданта станции. Когда мы входили оттуда вынесли 2-х убитых. Вскоре туда зашли сечевики (сечевые стрельцы — подразделение вооружённых сил УНР — прим. ред.), потушили электричество и начали нас бить. Били чем попало: прикладами, нагайками и т. д. Мне выбили 4 зуба. Затем нас повели в караульную. Там опять закрыли свет и опять начали бить. Нас раздели и били розгами, сапогами и прикладами. Мне дали 10 розок. Затем у меня 2000 руб., часы с цепочкой. Затем комендант об’явил, что в 2 часа ночи будет над нами полевой суд. Утром нас повели в сыскное отделение и оттуда во 2-ю часть. Там мы упросили не говорить, что есть арестованные евреи. По распоряжению Г. Управы нас перевели обратно в сыскное отделение и оттуда освободили. Паспорт №364, выданный Чудновской Мещанской Управой, пропуск за №1546 от 29^-го Грудня.

Подпись (יעכףי זש, неразобрчиво)

В Бердичевскую Еврейскую Общину

Вдовы Малки Пейсаховны Гуц, проживающ. в доме №6  по Толкучему переулку

Прошение

5-го января с/г. Мой сын Аврам-Давид Пинхасов Гуц был зверски убит и ограблен на 3 тысячи рублей.

Я вдовствую уже 10 лет и в течении всего этого времени я с тремя сиротами была на попечении этого убитого сына, который потом своим работал (он был сапожник) и кормил нас и вот 5-го января с/г его убили и забрали у него накопленные им, на черный день, тяжелым трудом 3 тысячи рублей и я осталась с тремя сиротами без всяких средств к существованию.

В виду вышеизложенного я покорно прошу войти в мое безвыходное положение и помочь мне чем возможно.

Кроме того я слыхала, что Правительство ассигнировало некоторую сумму в виде возмещения убытка, прошу и меня записать в числе тех, коим полагается из этих денег.

При сем прилагаю удостоверение о смерти сына моего Авраама-Давида Пинхасова Гуца, выданное местным общественным раввином.

Оригинал документа (на сайте приведена часть свидетельств).

«Выписка.

Из рапорта, адресованного министру еврейских дел Бердичевского еврейского общественного управления, от 5 октября 1919 г.

… 25 сентября вернулись Комиссариат и Галицкая администрация/I-й корпус/, которые через несколько дней покинули город, и 2-й корпус вернулся на свое место.

2/ 27 сентября при их вхождении сюда, пересекая улицы Бродскую и Быстрыкскую, несколько еврейских домов /до 8-9 семей/ были ограблены по воле экипажа бронепоезда, который проезжал через Бердичев, хватали евреев с улиц и домов и выгоняли на работу. При этом хватали евреев не различая возраста. Так, что среди схваченных оказались старики 70-80 лет, знатные, как господин Лейб Маргулис, Ш.Х. Фукс и другие.  С теми, кого хватали на работу, обращались бесчеловечно. Они подвергались издевательствам, а некоторые из них были жестоко избиты. Некоторые откупились за деньги, а у некоторых после работы забирали тысячи рублей. В тот же день мы пошли к коменданту, который сказал нам, что это было сделано без его ведома.

На третий день снова начали хватать и бить, комендант снова подтвердил, что  это без его ведома и приказал отпустить пострадавших.

Избиение происходило по приказу коменданта бронепоезда при участии милиции, которая принимала участие во всех позорных делах.

Первого октября новый начальник милиции вступил в должность, и мы не знаем, имел ли он какое-либо отношение к избиениям..

3/ Деньги, которые были изъяты 9 сентября, и про что мы сообщили Министру по делам евреев во время его визита, и по сей день они не вернули их и не провели никакого расследования.

29 сентября этот вопрос обсуждался на совещании государственных учреждений и деятелей с участием товарища министра внутренних дел и Комиссар воздержался от четкого ответа, когда он вернет деньги.

На следующий день он, комиссар, ответил пришедшим к нему евреям, что денег они больше не увидят.

4/ Грабеж и преследование евреев в Бердичевском районе ужасно. Новости поступают ежедневно. Одна хуже другой…

От всех этих печальных событий, ужас настолько велик, что община не предпримет никаких действий и теряет надежду на то, что евреям когда-нибудь станет лучше на Украине. Сегодня вышел приказ о мобилизации, в котором тем, кто отказывается придти, угрожают конфискацией имущества, а также расстрелом, а также на город наложена контрибуция в размере 8000 пар сапог, белья, одежды и головных уборов, которые должны быть доставлены в течение 48 часов. Если это не будет сделано в назначенное время, сказал представитель военного начальства, то он не завидует нам, что мы будем присутствовать, при том, что будет после этого в городе.

При завершении письма мы получили информацию из Махновки, где кто-то подожигал некоторые из населенных пунктов, а также о селе Иванковцы, где галицкие отряды ограбили местное еврейское население.

Возвращаемся к порядку невозможной Контрибуции в 8000 /восемь тысяч/ комплекты одежды, пальто, головные уборы, рубашки и кальсонов/. Нет никакой возможности выполнить эту задачу. Мы просим Вас отменить телеграммой приказ о контрибуции, которая может принести нам большое несчастье, которой нам угрожали и несмотря на это не может быть выполнима.

Председатель общинного совета — Червоненкис.

Члены Правления /подписи/

Секретарь /подпись/.

М.П. Бердичевской Еврейской общинной управы.

P.S. При контрибуции в 8000 комплектов нам удалось сократить ее до 850 комплектов. Надеемся, что мы сможем поставить такое количество, но с упорным трудом. Но выражения о выражениях представителей власти нельзя умолчать.

Председатель правления — Червоненкис.

Секретарь /подпись/»

Оригинал документа (стр. 23-24, тест документа переведён с украинского языка)

Из сводки материалов Редакционной коллегии о погромах военнослужащими польской армии в мае-июне 1920 г. в Киевской губ.:

«<…> Приблизительно в эти дни отступления был учинен погром и в Бердичеве. Собственно говоря, официально в Бердичеве погрома не произошло. Настоящий погром поляками только приготовлялся. Все время своего пребывания в городе поляки грабили, охотились за евреями, таскали на работы, отрезывали бороды. В последние дни их пребывания погромные эксцессы усилились. «Накануне своего ухода (сообщает один из бердичевских жителей в письме) поляки вывесили воззвание, что будет взято из среды населения (т.е. еврейского населения) 30 заложников, которые будут расстреляны в случае вторичного вооруженного нападения на поляков». Привести это в исполнение, однако, не удалось, так как назавтра они вынуждены были покинуть город. В результате единичных эксцессов в Бердичеве насчитывается 15 убитых евреев,
кроме раненых, были случаи пытки — подвешивания и поджаривания, были также случаи изнасилования.»

Текст документов приведён по сборнику документов «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б. Подлинники документов хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ. Ф. Р-1339. Оп. 1. Д. 424. Л. 93—101. Копии. Там же. Оп. 2. Д. 18. Л. 73—75. Копия.)