Первый погром в Балте произошёл в конце января 1919 года. В город ворвалась банда и ограбила все еврейские дома. Бандиты уничтожали всё имущество евреев, которое не могли унести с собой. По данным организации Джойнт, было убито 26 человек, множество балтских евреев было ранено.
В первой половине февраля 1919 года, балтских евреев убивали и грабили вооружённые силы УНР под командованием атамана Стопкевича. Многие еврейские дома в центральной части города были сожжены. Погромщики методично переходили от одного еврейского дома к другому, отбирая и уничтожая имущество. Было убито не менее 76 человек, из них значительное число – женщины и дети.
В марте 1919 года петлюровцами был осуществлён новый погром, в ходе которого было убито не менее 28 евреев Балты, множество женщин и девочек были изнасилованы.
В июле 1919 года, после ухода петлюровцев, в Балту вступила повстанческая армия атамана Заболотного. Её приход в город сопровождался ужасным погромом, уже четвёртым по счёту за один только 1919 год. Повстанцы убивали всех евреев, оказавшихся на их пути, будь то ребёнок или старик. Над трупами убитых глумились: выкалывали глаза, рубили шашками, тем самым обезображивая тела до неузнаваемости. В ходе погрома было убито 198 человек, 300 ранено, огромное количество женщин и девочек было изнасиловано.
В конце апреля — начале мая 1920 года вошли в Балту войска петлюровского атаман Тютюнника. Большой отряд, около 800 всадников, в течение нескольких дней громил город. Погромщики подожгли 171 дом и убили 18 евреев и ранили около 100.
Сохранена оригинальная орфография и пунктуация текстов. Данные о количестве жертв в разных документах могут отличаться. В разделах «События» и «Жертвы» число жертв дано по документам, в которых, на наш взгляд, приведена наиболее достоверная информация.
Извлечение из одесской газеты «Еврейская жизнь» №12, 19 марта 1919 года:
«ПОДРОБНОСТИ БАЛТСКОГО ПОГРОМА
После временного оставления петлюровцами Балты и перехода города в руки разоружённого «балтского полка» за его большевистские тенденции – город 6 февраля снова был взят петлюровцами и в него вошли сечевеки «яновского зачину» во главе с атаманом Стопкевичем (брат убитого «большевиками» атамана балтского гарнизона). Как только они вошли, группы сечевиков стали врываться в еврейские квартиры и уводить оттуда людей преимущественно молодых. Выбор был совершенно произвольный, без какого-либо плана, ибо врывались в квартиры богатые и бедные, кроме того, это началось сейчас-же после их вступления в город, так что нельзя было получить какие-либо сведения. Всех «уведённых» привели к речке, половину выставили на мосту и застрелили из пулемёта, другую половину завели в ближайшую колбасную и поодиночке расстреляли из ружья. Отец одного из расстрелянных был в том ряду, по случайности не был убит, таким образом мы имели свидетеля-очевидца этого кошмара. После этого погромщики стали грабить магазины и квартиры. Это продолжалось два дня. Едва-ли уцелел десяток магазинов, из квартир уцелели расположенные на окраинах и то благодаря случайности. Выпал большой снег, и сугробы снега сделали неудобным передвижение. Два дня после окончания грабежей еврейское население было ещё спрятано. Два-три дня трупы лежали неубранными, раненые лежали 3-4 суток без всякой помощи и это было в центре города. 8-го февраля по городу было расклеено первое объявление новой власти в лице атамана Стопкевича. Он требовал от города (читай евреев) 500 000 рублей за убитого Сикорского (петлюровский комиссар, вызвавший из Бирзулы сечевиков для разоружения расположенного в городе «балтского полка» за его большевистскую тенденцию) и своего брата Стопкевича, предоставил два дня для её внесения и погрозив орудийным обстрелом города в случае неаккуратности, после усиленных просьб гор. головы Новикова, Стопкевич согласился на 300 000 рублей контрибуции. Деньги внесли в казначейство, получив гарантию городской управы и некоторых еврейских купцов, что эти деньги будут ими взысканы с населения. 13 февраля (через неделю после погрома) состоялись похороны жертв на братской могиле. Евреев, отправлявшихся на кладбище, власти стали хватать на улицах. Оказалось, что они нужны были для чистки военных конюшен. 16 и 17 февраля сечевики среди бела дня открыли случайно уцелевшие магазины и вывозили оттуда весе товары. 16-го они на улице арестовали студента 1-го курса Одесского Университета Ланда, только за то, что учится в Одессе: значит он белогвардеец. Хотели расстрелять, но удовлетворились выкупом за 11.000 рублей. Переговоры о размере велись родственниками студента в штабе штабными чиновниками. 25-го февраля был арестован у здания казначейства один еврей торговец только за то, что на его паспорте была явка, сделанная в Москве 2 года тому назад. Был в Москве – значит или большевик или спекулянт. И на второй день его труп был найден на окраине города. К еврейским портным приходят сечевики, обязывая их в 2-х дневный срок изготовить пальто, приносят награбленный товар, а на подкладку дают «шёлковые талейсим». Одним словом, уже четыре недели как начался погром, а убийства, грабежи, беспричинные аресты и избиения не прекращаются. (На днях, например, был сильно избит по подозрению в большевизме домовладелец центра города, б. совладелец банкирской конторы М., и лишь случайность спасла его от смерти). Были случаи изнасилования, говорят, что они теперь участились. Магазины уже месяц закрыты, город совершенно замер. В 5-6 часов город представляет настоящее кладбище.
Еврейское население совершенно отчаялось, не знает что предпринять. Обречённые – вот самое верное определение состояния и самочувствия балтского евр.населения. Нельзя сказать, что делу о погроме не был дан ход украинскими властями. Наоборот прибыл в Балту «слiдчiй» (следователь) с помощником. И первым делом он позвал родственников убитого студента Берлодира и стали их обвинять в спекуляции и тайных заговорах. Основания такие: 1) на чердаке их бакалейного магазина после погрома нашли чай и сахар. 2) обнаружили ход из квартиры в их магазин, который помещается под их квартирой. Были случаи, что «слiдчiй» и деньги и товары вымогал: теперь он занимается распределением среди сечевиков денег, которые евреи еженедельно обязаны вносить для «охраны города». И не смотря на присутствие «слiдчего» и на то что деньги вносятся евреями исключительно на охрану погромное настроение не прекращается. Жертв 27 (из них 2 жертвы снаряда и 3 найдены на вокзале). Число раненных и избитых трудно установить, ибо они лечатся на квартирах. Так как евр.община и Гор.Дума (гризили избить шомполами гор.голову и выселить его) теророризованое, то невозможно не только установление причин погрома, но даже собирание всего фактического материала. Есть указания, что погром был заранее организован. Много говорят о «помещичьих сынках» служащих в украинской армии. Местечки уезда присылали хлеб в большом количестве, чем спасли население от голода. Небезинтересно […], что от окрестных крестьянских кооперативов, руководимых социалистами разных толков, не поступило ни фунта муки вообще никакой помощи. Из взысканной контрибуции 100.000 руб. ассигновано на устройство украинской гимназии имени убитого комиссара, но в эту гимназию евреи приниматься не будут».
Оригинал документа (стр. 63-66)
Извлечение из одесской газеты «Еврейская жизнь» №13, 28 марта 1919 года:
«НОВЫЙ ПОГРОМ В БАЛТЕ
После того, как большевики были вытеснены петлюровцами, последние вновь учинили погром. По данному сигналу разбойники с поразительным хладнокровием стали уничтожать женщин, стариков и детей, не щадя младенцев и больных, которых стаскивали с постели и убивали штыками и шашками. Маленьких детей бандиты поднимали на штыки и затем бросали о землю истерзанные, окровавленные трупы. Эти злодеяния сопровождались грабежами. С окровавленных трупов стаскивали одежду, вместе с кольцами отрубливали пальцы, если их трудно было снять с окоченевших мёртвых рук. Серьги у женщин вырывались из ушей вместе с мясом. Вечером напоённые кровью солдаты стали делить награбленное и затем предались пьянству. Ночью на улицах опустошённого города раздавались звуки гармоники, слышались пьянныя песни. На улицах валяются до 200 трупов, так как петлюровцы не разрешили предать их земле. Представители Балты ходатайствуют о принятии мер по оказанию населению немедленной санитарной и продовольственной помощи. Прибывшие из Балты, чудом вырвавшиеся оттуда, передают, что офицеры и солдаты Ялинского украинского полка учинившие новый евр. погром, явились в местную гор. управу и потребовали под угрозой смерти от членов управы и гор. головы, чтобы им был выдан оффициальный документ, удостоверяющий, что они во время погрома только убивали, но не грабили».
Письмо, адресованное главе еврейской общины г. Одессы (без указания авторства, перевод с английского языка):
«С 6 февраля сцены кровавой резни не прекращаются в городе Балта и мы вынуждены просить Еврейскую общину Одессы принять все зависящие от нее меры чтобы спасти еврейское население Балты от полного уничтожения. Мы считаем нужным дать некоторое представление о происходящем в Балте:
НАЧАЛО ПЕРВОГО ПОГРОМА
Части украинского полка, расквартированного в Балте, были разоружены из-за большевистских настроений среди солдат. После чего солдаты подняли бунт во главе с майором Детихиным. При поддержке крестьян соседних деревень они убили комиссара Сикерского и майора Стопкевича. Отряд, оставшийся верным Петлюре, отошёл на станцию и сражался с солдатами разоружённого полка. Этот отряд подавил мятеж и вошёл в город 6 февраля. Войска вошли с атаманом Стопкевичевым во главе, он был братом убитого майора. Эти солдаты, называемые сичевиками, принадлежали к Яновскому отряду.
Не успели сичевики войти в Балту, как начались погромы и резня еврейского населения.
УБИЙСТВА
В первый же день сичевики врывались в жилища евреев, богатых и бедных, и уводили с собой, отдавая предпочтение молодым людям, которых они расстреливали без пощады.
Вот список убитых:
Бровер Йосеф, Львовский Хаим, Ройтер, имя неизвестно, Книп Маер, Лимонов Яков, Гладштейн Давид, Дубовый Вольф, Гутник Моише, Кушнир Азрил, Кушнир Эфраим, Берладир Лазере, Кипер Вольф, Кипер Моише, Фич (имя неизвестно), Акман Нухим, и его сыновья, Хлоим и Йосеф, Имасс Исаак, и Х. (фамилия неизвестна; всего 19 человек, не считая 3 евреев, тела которых были найдены на станции Балта.
ГРАБЕЖИ
Подавляющее большинство еврейских магазинов и домов было разграблено и все товары и имущество были вывезены на телегах. Грабежи и бандитизм продолжались в течение трёх дней в огромных масштабах.
КОНТРИБУЦИЯ
В субботу, 8 февраля, по городу было расклеено сообщение атамана Стопкевича о том, что город должен заплатить контрибуцию в размере 500.000 рублей, под угрозой бомбардировки города в случае невыполнения.
Атаман Стопкевич согласился принять контрибуцию 300.000 рублей. Деньги были выплачены из казны, сумма была получена под гарантию от городского совета и от нескольких еврейских предпринимателей.
ПОЛОЖЕНИЕ В ГОРОДЕ ПОСЛЕ ПОГРОМА
Даже после того, как массовые убийства закончились, были отдельные случаи грабежей и убийств. Награбленные товары вывозились из города средь бела дня, и, по сути, погром продолжался, хотя и в меньших масштабах. Начали происходить изнасилования и в одном случае насильники даже заставили жертв пить за их здоровье.
Три еврея были убиты. Койфман (имя неизвестно), пекарь Авраам (фамилия неизвестна) и Х., беженец из Румынии.
УНИЖЕНИЯ
13 февраля, когда проходили похороны убитых, власти задержали евреев, которые шли на кладбище, и заставили их убирать военную конюшню. 16 февраля Л., студент Одесского университета, был арестован на улице за то, что учился в Одессе и, следовательно, был «белогвардейцем», Его хотели убить, но приняли выкуп в размере 11.000 рублей. Переговоры о размере этого выкупа происходили в кабинетах чиновников штаба.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СЛЕДОВАТЕЛЯ
Следователь Сыч обосновался в доме М.С. на Кузнечной улице. При нём был список людей всем хорошо известных в городе, которые, по его словам, являлись большевиками. Он хотел заставить С. подписать заявление о том, что он «симпатизирует советской власти». С. отказался подписать, следователь попросил денег. С. предложил небольшую сумму, которую он хранил в станке, но судья потребовал больше. Наконец, была согласована сумма в 5000 руб., после чего следователь дал С. бумагу, удостоверяющую его верность Украине. Когда он уже собирался покинуть дом С., следователь вспомнил о сумме, спрятанной в станке и настоял на том, чтобы она была выдана ему также.
С Б. следователь потребовал 10.000 рублей, впоследствии согласился на меньшую сумму. У Б. следователь увидел экипаж и попросил его. Экипаж находился во дворе К.С. на ремонте. К.С. получил 25 ударов нагайкой за то, что не починил его без промедления.
Владелец птицефермы, М.Б., был вызван в Штаб следователем.
Опасаясь смерти или истязаний, М.Б. не явился. Все его вещи и имущество было вывезено средь бела дня на телегах. М. был вызван в штаб, где его подвергли жестоким пыткам и издевательствам. Подобных случаев было много.
Бедняков также не щадили, все их небольшие сбережения забирали. В то время не было убийств на улицах, но евреи не могли без опаски ходить по городу, в котором орудовали шайки бандитов.
НАЧАЛО ВТОРОГО ПОГРОМА
Штаб гайдамаков находился в г. Балта.
5 марта крестьяне из окрестностей Балты под руководством Детихина, напали на гайдамаков и заняли город. 5 и 6 марта город находился в руках Детихина, который 7 марта провёл насильственную мобилизацию из числа жителей города. После боя, в котором использовалась артиллерия, город вновь был взят гайдамаками, примерно в 6-7 часов вечера они вошли в город.
ПОЖАРЫ
Проходя по Николаевской улице, гайдамаки подожгли 5 еврейских домов. Жилища Мирошника, Кушнира, Сукурника, Баалхема, Барера, Герзона, Брейтмана, Верхнецкого, Пекермана, Кипера и Водороза (в последнем доме хозяин был сожжён заживо), Малис. Магазины Гитарcа (на улице Рыбной) и Басарчина (на Николаевской улице) стали жертвой пламени. Сделав это, гайдамаки отправились на вокзал; в тот вечер было сожжено 9 евреев.
УБИЙСТВА И ГРАБЕЖИ
8 марта, в час дня, гайдамаки снова вошли в город после обстрела. Они начали убивать и грабить евреев. Они посещали жилища и сжигали всё, что находили там. Заметив, что 4 дома, где жили христиане, были помечены крестом, а в окнах были поставлены иконы, евреи спрятались в подвалах и других убежищах. Негодяи не жалели ни женщин, ни детей, ни стариков, ни больных тифом. Многие получили ранения от ударов шашками.
СПИСОК УБИТЫХ
Гуйков (Лейб), Тульчинский (Янкель), Бульман (Ицко), Гитмен (Пиня), Бернштейн (Хана), Клейнман (Моише), Гершона жена с двумя её детьми, Векслер (Шмуль), Абидо (Герш), Горбата (имя неизвестно), Файнштейн, Иссер (фамилия неизвестна), Рабинович (Двойра), Юхман (Эстер), Юхтман (Двойра), Оссак (Хана), Креймер (Вольф), Генич (Барух), Халат (Беня), Барнбойм (Моише (фамилия неизвестна), Хинхисс (Берл), Айзик Герш (носильщик), Розенбер (Моише), Меламуд (Барух Айзик), Вербух (Герш), Одесский (Моише), Одесская (Мириам), Сегал, Водовоз (Лейб), Лумер (глухая и немая женщина), Найда (Нафтул), Койфман, Ракуз, Бендерский (Шлоиме), Оссак (Моише), Козан (Иссидор), Дегтяр (Шлоиме), Ситкисс (Моише), Нейман (Мотель), Хотинская (Этель), Пекар (Аврум), Горник (Вольф), Луцкер (Носине), Моняк (Аврум), Оксман (Азриель), Рачковская (Шайса), Клейссерман (Бенцион).
Награбленные товары и движимое имущество были доставлены на станцию на военных подводах. Мебель была уничтожена, а мелкие предметы увезены.
НОВЫЕ ПОЖАРЫ
Дома Бернштейна, Вайсера и Рафаловича были сожжены. Этот погром продолжался до 11 марта включительно. В течение последних двух дней не было убитых.
Гайдамаки трижды приходили в еврейскую больницу и требовали сумму в 100 000 рублей; каждый раз они уходили и довольствовались тем, что уносили какую-то мелочь. У одной женщины они даже взяли 60 копеек. Во время третьего визита они сделали следующее заявление в кабинете врача больницы: «Будьте готовы, мы вернёмся и всех вас убьём».
Городской голова говорил в казначействе о грабежах гайдамаков, атаман Кальчук ответил: «Никакого вреда нет, так как жертвами являются только евреи». На 19-е марта установилось внешнее спокойствие, но отдельные случаи убийств и грабежей всё ещё возникали. Мириам и Мойше Одесские, Кессерман и Сигал были убиты; дома врачей и аптекарей были разграблены. Были предприняты попытки убить врачей, ремесленники были лишены станков и инструментов. Разграблена электростанция Оссаковского, а также типография Доффа».
Оригинал документа (стр. 4-10)
«Господину Предсѣдателю «Е-то» А. Д. Марголину .
6-го февраля, вступившія въ Балту части яновскаго полка съ атаманомъ Станкевичемъ во главѣ, учинили жесточайшій еврейскій погромъ, сопровождавшійся 20-ью — 25-тю жертвами, разстрѣлянными этими частями. Въ слѣдующіе 2-3 дня они разграбили почти всѣ еврейскіе магазины, а также еврейскія квартиры. Послѣ этого атамана Станкевича смѣнилъ атаман Налипскій, но грабежи, насилія, аресты евреевъ съ цѣлью вымогательства продолжаются и понынѣ, почти безпрерывно. Были случаи новыхъ убійствъ. Прибывшій скоро послѣ погрома слѣдователь, терроризуетъ еврейское населеніе по сей день. Магазины 4-5 недѣль закрыты, еврейское населеніе опасается показаться на улицѣ. Городскому Головѣ Новикову угрожали избіеніемъ шамполами, а послѣ того выселеніемъ изъ города, за его обращеніем съ просьбой прекратить грабежи. Умоляемъ принять экстренныя мѣры къ прекращенію этого кошмара для спасенія жизни и чести 25 тысячного населенія г. Балты, уже второй мѣсяцъ задыхающагося подъ гнетомъ погромовъ.
11-го марта І919 г.
Съ подлиннымъ вѣрно:
За дѣлов. информац. отдѣла
/подпись/
Доклад Одесской Районной Комиссии Всеукревобщесткома Инструктора А.Н.Цукермана
В Балту я приехал 6-го декабря 1920 г. Город Балта расположен в 7-ми верстах от ж.д. станции Балта и в 22 верстах от узловой ст. Бирзула. Всего количества погромов, грабежей и насилий, имевших место в Балте, не счесть.
Одни в больших размерах, другие в малых. Но особенному разгрому, сопровождавшемуся кровавыми жертвами и пожаром, от которого сгорело 360 домов, подверглась Балта в апреле с.г. Погром этот был устроен бандой петлюровского атамана Тютюника. Секция помощи жертвам контр-революции /Помжекор/ была организована лишь в июле месяце с.г. инструктором Одесского Губсобеза. До того помощь погромленным оказывалась Еврейским Общественным Комитетом /Общиной/. Помощь эта выразилась в продуктах и деньгах. Деньги выдавались Еврейским Общественным Комитетом исключительно портным в количестве до 10.000 руб. каждому на приобретение швейных машин. Не все однако портные достали машины на эти деньги, которые были израсходованы последними на другие нужды. В июле приказом Усобеза упомянутый Общественный Комитет был ликвидирован и к деятельности своей в деле помощи погромленным приступил образовавшийся тогда же при Собезе Помжекор.
До сего числа зарегистрировано Помжекором всего погромленных 700 семейств в количестве 2250 душ. Возрастный состав их следующий:
до 2 лет 100 чел.
от 3 до 5 лет 120 »
» 5 » 16 » 850 »
» 16 «55 » 950 »
«55 лет и свыше 230 »
Всего 2250 чел.
Женщин свыше 40 лет всего 150 человек. Нуждающихся в общественном питании калек и престарелых всего 100 человек. Из пострадавших многие разъехались, а из оставшихся в городе — не все обращаются в Помжекор за помощью, следовательно, не все зарегистрировались. Специальной регистрации не было. В числе зарегистрированных — 700 семейств, насчитывается 150 семейств, от погромов не пострадавших, но просто выбитых из жизни, это люди без определенных профессий и нетрудоспособные, которые попали в Помжекор вследствие того, что специальных секций разных пособий при Собезе нет.
В области помощи пострадавшим от погромов было сделано Помжекором за время своего существования следующее:
В отношении питания дети до 16 лет постепенно обеспечиваются, 60 малолетних определены в детские сады, 500 получают обеды и завтраки из детской столовой Упродкома, и к удовлетворению остальных в этом отношении принимаются меры. Что касается взрослых, то они отказываются обедать в столовых общественного питания; заведующий Помжекора, будучи в Одессе, добился разрешения Опродкомгуба на открытие в Балте специально еврейской столовой для обслуживания погромленных евреев и телеграмой в Балту за 753 номером. Опродкомгуб распорядился об открытии таковой, но, увы… Балтский Упродкомиссар распоряжению Опродкомгуба не подчиняется, заявляя, что он в этом не видит никакой надобности.
В отношении специального воспитания детей открыты две площадки, где устроено 65 детей, получающих там завтраки и обеды. Нуждаются дети в одежде и обуви. На площадках ощущается нужда в воспитательницах. Оборудован также интернат на 50 человек, который открывается на днях. Для детей, принятых в интернат, имеется всего 10 костюмов для мальчиков и 40 пар обуви. В числе принятых в интернат 50 детей – 30 круглых сирот дошкольного и школьного возраста. Открыт один дом призрения на 22 человека стариков и старух.
Здесь можно устроить артельные мастерские, как то, сапожные, шорные, портняжеские и друг., но в первую очередь Евобщесткомом и здесь должно быть приступлено к оборудованию 2-го интерната, должна быть открыта специально еврейская столовая, а также богадельня для имеющихся в городе 80 голых, босых и голодных стариков и старух, шатающихся без всякого приюта на улицах.
Здесь Наробразом открыта профтехническая школа, где преподавание ведется только на украинском языке и учащиеся исключительно из украинцев. Евреев нет. В Соц.экономической школе, где преподавание на русском языке, устроено около 100 евреев погромленных; может быть там еще размещено 30 человек. В общем, во всех местных общих школах устроено около 700 погромленных евреев.
Во всех учебных заведениях преподаватели на всех языках – 30 евреев в том числе 10 преподают на еврейском языке. Свободных еврейских учителей нет.
Количество выселившихся из города не установлено. В настоящее время в городе и уезде далеко не спокойно. Заболотный и его свита не дремлют; лишь месяца два тому назад он совершил налет на город на рассвете и успел только освободить из тюрьмы узников, но затем вынужден был со своей бандой оставить город, ибо на станции Балта, находящейся в 7 верстах от города, стояли эшелоны, которые, узнав о нападении Заболотного, поспешили в город.
Выселились из города преимущественно элементы имущие.
Здесь мною организована комиссия Евобщесткома. На совещание, которое я созвал по означенному вопросу, явились только представители Помжекора, уездного бюро профсоюза и еврейской коммунистической партии «Поалей Цион», из коих я сконструировал Комиссию, причем оставлено по одному месту Комиссии для Наркома и Бунда, которые почему-то не прислали своих представителей на совещание. На организационные расходы организовавшейся комиссии мною оставлено Руб. 25.000 /двадцать пять тысяч/.
Что касается уезда, то я посетил только Кодыма, где мною сконструирован Комитет из представителей профсоюзов и местечкового Ревкома. На организационные расходы я оставил Комитету 10.000 /десять тысяч/ рублей. Сведения об остальных местностях Балтского уезда будут собраны Уездным Евобщесткомом и в ближайшие дни присланы Одесской районной Комиссии.
Инструктор Одесской Районной Комиссии
ВСЕУКРЕВОБЩЕСТКОМА /подпись/
Верно: Михельсон.
Оригинал документов (стр. 12-17)
Свидетельства жертв погромов, содержащиеся в книге Давида Элиезера Розенталя «מגלת הטבח» («Свиток резни»). Перевод на русский язык осуществлён Михаэлем Шафиром.
И. Сасэс:
«Балта – уездный город, в нем около 30,000 жителей, из них около 20,000 евреев. В городе находятся несколько фабрик, на которых работает много евреев. Почти все ремесленники, извозчики и грузчики являются евреями. Остальные евреи лавочники и торговцы.
Первый погром произошел 27 января 1919г.
Еще до этого стало известно, что в казармах происходит пропаганда и подстрекательство солдат к погрому. Вдруг в город прибыла рота солдат, которые начали производить обыски в еврейских домах. Они искали оружие. Во время обысков они относились к евреям с наглостью и с открытой враждой, а также искали повод, чтобы на них наброситься. После обысков произошла политическая ссора между комиссаром, который был «самостийником», и начальником гарнизона, который был большевиком. Комиссар был убит, и это послужило причиной кровопролития и погромов, которые продолжались в течение девяти недель, пока в город не вошли солдаты Красной армии.
27 января началась стрельба, которая продолжалась два часа. Сначала думали, что это началась ссора между двумя ротами солдат, но очень быстро выяснилось, что было дано разрешение набрасываться на евреев и сводить с ними счеты. В эту ночь были убиты 40 человек, которых заподозрили в коммунизме. Грабеж и убийства продолжались двое суток. На третий день комендант сообщил, что он требует у евреев полмиллиона рублей контрибуции, и что эту сумму они должны ему передать в городском управлении (в управе) в течение ближайших двадцати четырех часов. Он также угрожал евреям, что если они не выполнят его требований, он подожжет город и не даст хоронить убитых.
Главы общины собрались в управе. Они пытались смягчить коменданта, чтобы тот уменьшил сумму контрибуции. Но их просьбы не помогли: комендант сделал им строгий выговор. Когда они передали контрибуцию, массовые убийства прекратились. Но и после этого были случаи убийств, и каждый день убивали двух-трех евреев. Так продолжалось две-три недели.
После этого, когда Красная армия стремительно атаковала город и началась война между ними и петлюровцами, город очень сильно страдал от партизан. Еврейский капитал был отдан на разграбление. С саблями наголо они врывались в еврейские дома и безжалостно убивали стариков и молодых, женщин и детей. Число убитых в двух частях города составило 60 человек. Кроме этого, банды обращались к главам общин с различными требованиями, которые те были вынуждены выполнять под страхом нагайки и сабли. Иногда эти требования выглядели смешно. Один казак обратился к главам общины со следующим требованием: «Община должна подковать мою лошадь!»
Второй погром продолжался три дня, а затем прекратился. Массовых убийств не было. Лишь время от времени происходили случаи убийства евреев. Так все продолжалось до возвращения Красной армии.
Советская власть немного успокоила евреев, прекратились убийства, грабеж и разорение. Но это затишье продолжалось лишь три недели. Партизаны начали теснить Советскую власть.
В начале июля 1919г. в город ворвался атаман Заболотный и его войска, они начали эксплуатировать город, изнасиловали много женщин, молодых и старых, а также пролили много крови. В течение четырех дней было убито 165 человек. Все они были убиты людьми Заболотного, того самого Заболотного, который в течение длительного времени наводил страх на Балту и ее окрестности, разрушил много городов, и сабля которого была обагрена еврейской кровью.
После погрома в Балту вернулась Советская власть, но месяц спустя была вынуждена еще раз покинуть этот город из-за Тютюнника и его войск. Все дни пребывания Тютюнника в городе на сей раз прошли мирно, и никаких погромов не было. Но и эти дни длились недолго, и деникинская власть распростерла свои крылья над городом.
Все время, пока деникинцы оставались в городе, было спокойным. Но когда им пришло время уходить, евреи начали дрожать от страха. Слухи о резне, которую устраивали деникинцы в окрестных городах, дошли до Балты, и евреи начали готовиться к смерти. Но Галицийский легион, который вошел в город, надзирал за соблюдением порядка и не давал деникинским частям устраивать погромы, так что в тот раз евреи отделались лишь испугом. Но через несколько дней Галицийский легион снял со своего лица маску, и присоединился к людям Тютюнника, которые устраивали в городе беспорядки. Они подожгли 171 дом и убили 17 евреев.»
«15 апреля 1920г. в исполком поступили сведения о том, что крестьяне из села Пасицелы приближаются от станции к городу. Сведения были проверены и оказались точными. Партизаны разорвали телеграфные провода, грабили на станции с поездов кожу, спички, и даже музыкальные инструменты для целого оркестра. Все крестьяне этого села организовались и вооружились. На станции они взяли в плен пятерых красноармейцев. Предводителем партизан был Пшеничный, пастух, впоследствии ставший петлюровским агентом, который агитировал крестьян к сопротивлению Красной армии.
Исполком организовал милицию, во главе которой поставил галицийского красного коменданта Овзиева,
а также назначил инспекторами трех коммунистов: двух евреев, Брацлавского и Бондаря, и одного христианина. Инспектор-христианин покинул город в тот же день. Из Бшолы в Одессу сообщили об опасности, которой подвергся город. В тот же день вечером милиционеры вместе с галицийцами прибыли на станцию. По-видимому, находившиеся на станции партизаны позволили им бежать. Милиционеры и галицийцы даже не пытались уберечь от партизан свое оружие. Комендант бежал из Балты, но затем вернулся.
16 апреля отряд Красной армии атаковал Пасицелы, и с помощью караульного батальона военного комитета Балты изгнал боевиков из этого села. Советский бронепоезд обстреливал село из станции. Тогда жители Пасицел послали делегацию, в которую входили крестьяне и священник, к советскому коменданту с просьбой сжалиться над ними и не истреблять их. Делегация во всем обвинила молодежных лидеров и Пшеничного. Комендант возложил на делегацию обязанность вернуть награбленные на станции товары, а также в течение четырех часов доставить двести винтовок. Делегация с этими условиями согласилась, и власти послали с ними двоих красноармейцев из ананьевского гарнизона. Жители Пасицел убили этих двух солдат и организовали новый мятеж.
Большевики собрали войска и атаковали Пасицелы. Завязался бой, который длился четыре часа. Большевики захватили село и сожгли 140 домов, но мародерством не занимались. Они брали лишь вещи, которые ранее были отобраны у евреев, а также взяли двести партизан в плен.
На второй день жители Пасицел принесли 150 винтовок, почти все испорченные и сломанные. Но в тот же день они сообщили о происходящем Тютюннику. Тютюнник ушел из Ананьева, где он до этого времени находился, и выступил на Балту.
20 апреля о выступлении Тютюнника на Балту стало известно из донесений разведчиков, посланных в село Немировское, расположенное в девяти верстах от Балты. Город перешел на осадное положение. Все коммунисты вооружились, на городских окраинах были выставлены наблюдатели. Руководство было передано тройке, все представители которой были христианами. Тройка послала в окрестные села агитаторов. Из села Чернече прибыла делегация, чтобы сообщить, что жители Пасицел требуют их помощи, но они хотят быть вместе с большевиками. Но исполком им не поверил. В субботу 22 апреля поступило известие о том, что Тютюнник и его войска приближаются к городу.
Исполком увидел, что с тем малым количеством солдат, которые находятся в его распоряжении, он не сможет противостоять многочисленному войску Тютюнника, и принял решение оставить город. Но чтобы эвакуация была организованной и не превратилась в спешное бегство, они заняли позиции рядом с монастырем в Андрияшевке. К солдатам присоединились рабочие и коммунистическая молодежь, всего около 150 человек. К ним также присоединились галицийские солдаты, и все они собрались возле монастыря.
Многие жители города со своими семьями также хотели уйти из города вместе с войсками. Но из штаба сообщили, что нагрузить такое бремя на армию в настоящее время невозможно.
В городе царила великая паника. Люди начали бегать с узлами в поисках укрытия. Многие бежали пешком в Бирзулу и в другие места.
В тот же день войска Тютюнника подошли к Балте. Большой отряд, около 800 всадников. Они сразу же стали забрасывать город гранатами. В пятом часу они захватили город и подожгли Торговую улицу от моста до почты, и Болотную улицу до реки. Всего ими были подожжено около двухсот домов, включая синагогу служащих. Они также обложили город контрибуцией в миллион рублей, но издали приказ, запрещающий грабеж еврейских домов. Две крестьянки были приговорены за грабеж к смерти.
В воскресенье из Бирзулы прибыла рота красноармейцев, они захватили станцию Балта, оттуда атаковали город и прогнали Тютюнника, прежде чем тот успел получить миллион рублей контрибуции. Людьми Тютюнника были убиты следующие евреи: Яаков Дарф, Сирота и его жена, Портной, Бриль Картошек, 60 лет, и Лейбиш Хасид, 65 лет.
В тот же день люди Тютюнника вернулись и отвоевали и город, и станцию, но распространился слух, что Котовский со своими войсками опять отвоевал Балту и прогнал людей Тютюнника»
Авраам Кушнир:
«После того как город Любашевка, где я жил, был разрушен, и после скитаний, которые выпали на мою долю и на долю моей семьи, мы после нескольких переездов прибыли в Балту, чтобы отпраздновать праздник Песах в доме моего зятя. У нас было больше четырех стаканов: стакан скорби, стакан слез и еще много подобных стаканов. И горькой зелени у нас было больше, чем достаточно, когда мы вспоминали то, что пережили, и наших близких, вырванных из жизни руками убийц.
Праздничные дни закончились. Мы намеревались немного отдохнуть в доме моей дочери и ее мужа, прежде чем снова возьмем в руки посох странствий, но вот на Балту обрушился гнев Тютюнника.
Город был охвачен паникой, Тютюнник и его войска шли на Балту для того, чтобы отомстить за мятежников из села Пасицелы. Советская власть оставила город, и евреи дрожали от страха. Их сердца говорили им, что «рабби Яаков платит» за все грехи и преступления, и свои, и чужие, и евреи начали бежать из города в массовом порядке. Они бежали как сумасшедшие, бежали, как крысы с тонущего корабля, куда глаза глядят.
В пятницу 22 апреля покинули город и мы (я и моя семья). Куда идти мы не знали, но когда увидели тысячи бегущих людей, отправились вслед за ними.
Мы бежали без оглядки около пятнадцати часов. На закате мы прибыли в село. Мы изнемогали от усталости, а также боялись продолжать наш путь ночью, и начали стучать в двери крестьянских домов, и просить их позволить нам войти. Но в ответ мы получали лишь проклятия и ругательства. Были и такие, что поднимали на нас руку. Мы пошли к дому еврея, который жил в этом селе. В его доме уже находилось много беженцев, и из-за нехватки места легли в коридоре. Ночью мы услышали гром выстрелов людей Тютюнника.
Всю ночь мы не сомкнули глаз. На рассвете я разбудил своих домочадцев, чтобы мы успели уйти из села, пока положение не изменилось к худшему.
В спешке мы оставили село и побежали по дороге, ведущей в Кроты.
Мое пророчество сбылось. Рано утром группа боевиков прибыла в село Мошняги (в котором мы ночевали), и они обнаружили в доме Азриэля Мошняйгера (приютившего нас) еврейских беженцев. Хозяина дома они убили, а все вещи беженцев разграбили.
Когда мы поднялись на гору, то услышали гром выстрелов. Мы прошли около пяти верст, и вот, новая беда. Работавшие в поле крестьяне и их жены стали кричать нам: «Куда вы убегаете, жиды коммунисты?», и осыпать нас насмешками. Мы бежали изо всех сил. И вот, группа из пяти крестьянок окружила мою жену, и они сорвали платок с ее головы и шарф с ее шеи. Они также осыпали ее ругательствами и кричали: «Вы, жиды, прячете щелок и спички, и из-за вас цены растут! Бегите, бегите в Кроты, мы и там вас найдем!». Я стоял рядом. Я боялся задирать этих вспыльчивых крестьянок. Мой страх был очень велик. Я сжал кулаки и чувствовал отвращение к своей жизни. Лишь мои дочери мольбой и плачем, и в особенности моя младшая дочь криками и обращениями к Всевышнему, повлияли на этих крестьянок. Их обуял какой-то страх, и они бросили платок и шарф, удовлетворившись лишь несколькими тумаками. Не оглядываясь, мы побежали дальше, около десяти верст.
Была суббота, десятый час утра. Уставшие и изможденные с дороги и от всего, что с нами случилось, мы сели отдохнуть и подышать воздухом, чтобы набраться сил идти дальше. И вот мы встретили крестьянина, вспахивавшего свое поле. Он спросил нас: «Куда вы идете? Говорите, не бойтесь!». Я ему рассказал обо всем, что с нами произошло, ничего не скрывая. В конце я сказал ему: «Если ты хороший человек, сделай нам милость и отвези в Кроты, так как у нас уже нет сил, чтобы идти пешком».
Крестьянин запряг лошадь в телегу, мы в нее сели и в полдень прибыли в Кроты.
Когда мы спустились с горы в город, встретили евреев, одетых в субботнюю одежду, которые свободно гуляли по площади. Когда они увидели телегу с евреями, прибывшими в город в субботу, они собрались вокруг нас большой толпой, и начали задавать вопросы.
Я им ответил вкратце:
— Сейчас мы измождены и устали, и к тому же постимся уже второй день. Если хотите, дайте нам место для отдыха, а потом мы вам расскажем про все беды и приключения, которые мы пережили.
Нас сразу же привели на постоялый двор и дали нам поесть. Там мы оставались в течение восьми дней, а когда услышали, что Тютюнник изгнан из Балты, вернулись назад»
«Мой дед, Йехошуа Батевский, старик 75 лет, лесоторговец, проживает в Балте, вне города, на улице Козачанской. 4 элуля 1919г., когда Заболотный ворвался в город, дед, бабка, их дочь Малка Кляйнман. и еще около тридцати человек, спрятались в погребе. Большинство жителей улицы были христианами, и многие из детей этих христиан были моими учениками.
Так вышло, что мой дед вышел из своего укрытия по нужде. Его увидела его христианская соседка и сказала: «Вернись в дом и собери оставшиеся вещи, чтобы они не попали в руки боевиков». Она это сказала преднамеренно, чтобы ее услышали боевики, стоявшие неподалеку. Убийцы схватили старика и вынудили его привести их к укрытию, так как эта христианка им сказала, что вся семья Батевских прячется в одном месте. Старик привел их к укрытию. Тотчас собрались мои ученики-сорванцы и убили почти всех, кто прятался. Среди них были убиты в жестоких мучениях мой дед, бабка и их дочь Малка Кляйнман.»
С текстом книги «Свиток резни» Вы можете ознакомиться на личном сайте Михаэля Шафира
«Из матер. Собеза
Г.Балта /Подольской губ./
ДОКЛАД ОБЪЕДИНЕННОЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ КОМИССИИ ПОМОЩИ ЖЕРТВАМ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ И ЕВРЕЙСКИХ ПОГРОМОВ
Члена Балтского Городского Исполкома З.Фитермана
Город Балта Подольской губ., в течение двух с лишним месяцев, начиная с 2-го февраля с.г. и кончая 6-м апреля, страдал беспрерывно от разгрома и террора, учиняемого петлюровскими отрядами /«Янивский зачил»/ под руководством атамана Стопкевича, «Холодный Гайдамацкий яр» под руководством атамана Коцура и др./ За это время в городе происходили стычки между партизанским большевистским отрядом тов.Дьячишкина и украинскими частями. И всякий раз, когда побеждали гайдамаки, дело кончалось еврейским погромом. Таких погромов было три, с общим количеством жертв около 100 человек /исключительно евреев/, подожжено было зажигательными бомбами около 35 домов, изнасиловано до 120 женщин /среди них и семидесятилетняя старуха, одна девушка умерла на второй день от перенесенных ужасов, а многие и поныне болеют венерическими болезнями/. Почти все еврейские дома и квартиры разорены до тла, а магазины поголовно все разгромлены. Не пощажены были от разгрома и самые бедные еврейские кварталы города и самые мелкие мастерские. Вывезены были целиком из города гайдамаками типография Ш.Дорфа и крупная механическая мастерская А.Шаца и Ю.Усаковского. Пострадала больше всего, как водится, трудовая и беднейшая часть еврейского населения. Среди жертв имеются всего 3-4 представителя еврейской буржуазии, остальные – представители интеллигенции, бедноты и рабочих, как элементы, которые в минуту опасности не пожелали или не могли /материально/ оставить город.
З.Фитерман. Киев 10 мая 1919 г.
На заседании Центральной Комиссии помощи жертвам контр-революции от 9 мая 1919 г. был заслушан сей доклад и постановил впредь до представления сметы ассигновать Балтской комиссии помощи жертвам контр-революции 1 мил.руб. за исх. №142. 11 мая 1919 г.
Делопроизводитель /подпись/
Из доклада об организации помощи пострадавшим от погрома в Балтском уезде инструкторов Подгубсекции т.т.[товарищей] Гелибтермана и М. Глузмана (1919 год):
«Выѣхавъ 30-го iюня изъ Винницы мы направились въ г. Балту и прибыли 2-го iюля. На мѣстѣ выяснилось, что Балта пострадала отъ погрома дважды: въ первый разъ вслѣдствье систематическихъ разбойничьихъ дѣйствiй петлюровцевъ, наводившихъ ужасъ на еврейское населенiе, въ теченiе 6 недѣль и во второй разъ въ первыхъ числахъ апреля, наканунѣ вступленiя совѣтскихъ войскъ тѣми же петлюровскими бандами былъ устроенъ организованный погромъ во время которого оказалось 120 убитыхъ, разгромленъ былъ почти весь городъ, въ особенности пострадала еврейская бѣднота, у которой насчитывается 90% изъ общаго числа убитыхъ. До нашего прiѣзда мѣстная Община выдавала некоторую помощь пострадавшимъ изъ пожертвованныхъ суммъ, но въ общемъ погромленная бѣднота находилась въ самомъ отчаянномъ положенiи, благодаря отсутствiю какой бы то ни было широкой помощи продуктами, бѣльемъ, одеждой и медицинской. Живутъ они въ ужасно антисанитарныхъ условiяхъ. Замѣчается большая заболѣваемость голоднымъ тифомъ, нѣтъ того дома, гдѣ бы не оказалось одного-двухъ тифозно-больныхъ. <…>»
Жертвы
В ходе погромов были убиты не менее 347 евреев, проживавших в Балте, огромное число было ранено. Весь город разграблен, множество женщин были изнасилованы. Данные представлены по отчёту организации Джойнт о положении в городе Балте (1923 год).
Список жертв, состоящий из 495 имён, дан по документам из архивной коллекции института YIVO (YIVO Archives, Record Group 80, Elias Tchericower Archive, Folder № 242_Part 1, 412), книг Давида Элиезера Розенталя «מגילת הטבח» («Свиток резни») и Ильи Кошкина «Помнить и рассказать. Часть 1».
Палачи
Атаман Заболотный
Атаман Заболотный
Семён Фёдорович Заболотный (1894 – 1922 гг.) — украинский повстанческий атаман времен Гражданской войны.
Родился в городе Ананьев Херсонской губернии, ныне Одесской области. По другим данным — в селе Тридубы Балтского уезда. Служил ефрейтором в конной гвардии русской армии, участвовал в Первой мировой войне.
После революции собрал боевой отряд из молодёжи родных мест благодаря высокому авторитету в среде местного крестьянства. Заболотный в разные периоды Гражданской войны заключал ситуационные союзы с противоборствующими сторонами, что позволяло атаману оставаться «на плаву» до самого окончания войны. Отряды Заболотного базировалась в Дониче, расположенном в пяти верстах от Песчаной, в Котовке, на расстоянии 12 верст от местечка, а также в других местечках и лесах, расположенных в окрестностях Балты, в таких как Саврань и Кривое Озеро.
Свою идеологию Заболотный формулировал словосочетанием «крестьянская власть». В этом укладе не было места городским жителям, в особенности евреям. Любой город или местечко, оказавшееся на пути Заболотного, нещадно громилось. Бойцы атамана во главе со своим «батькой» убивали евреев с особой жестокостью, несчастных рубили на куски шашками. Имущество евреев отбиралось или уничтожалось. Женщины, которым не удалось спрятаться, подвергались изнасилованиям, причём, по показаниям свидетеля, бандиты это делали «с такой зверскою яростью, что многие из женщин от мучений умирали». Банда Заболотного пряталась в лесах, зачастую терроризировала то или иное местечко по несколько раз, требуя огромные контрибуции за «спокойствие». Отряды Заболотного осуществляли погромы в Балте (было убито более 198 человек), в местечках Балтского уезда, Бершади и других населённых пунктах Подолии.
Летом 1922 года Заболотный был убит сотрудниками ЧК в районе Балты при попытке ареста.
Источники:
Атаман Стопкевич
Атаман Стопкевич
Дмитрий (Дмитро) Клестинович Стопкевич (1897 г.р. — ?) – украинский повстанческий атаман периода Гражданской войны.
Родился в селе Большой Бобрик Балтского уезда. В 1913 году, окончив духовную школу в Тульчине, поступил в Подольскую духовную семинарию. В 1915 году по собственному желанию покинул семинарию, так как выразил желание принять участие в Первой Мировой войне. В том же году поступил он в Одесскую военную школу, из которой вышел 1 января 1916 года в звании прапорщика. С 20 июня того же года отправлен на фронт.
В декабре 1917 года перешёл в вооружённые силы УНР. Воевал в составе Запорожской дивизии, был сотником 2-го Запорожского полка, позже подполковником. Под его руководством петлюровские войска совершили еврейский погром в Балте в феврале 1919 года. В день взятия города около 25 евреев города были расстреляны, атаман наложил на евреев города контрибуцию в размере 500 000 рублей, позже его удалось уговорить сократить её до 300 000 рублей. Подчинённые Стопкевича разоряли еврейские дома и магазины.
21 ноября 1920 года 1-ю Запорожскую бригаду, где служил Стопкевич, интернировали поляки. В лагерях он пробыл до 24 июня 1922 года, когда удалось бежать в Чехословакию. Обстоятельства жизни Стопкевича после 1928 года неизвестны.
Источники: