Погром в Фельштине стал продолжением резни, произошедшей в Проскурове, находящемся в 28 км от Фельштина. Этим погромам предшествовало подавление большевистского восстания в Проскурове, где располагались части Запорожской казацкой бригады Украинского республиканского войска и 3-го гайдамацкого полка. В Фельштине большевики также попытались поднять восстание, но узнав о неудаче в Проскурове, покинули местечко. Казакам был отдан прямой приказ атамана Семесенко уничтожать евреев, обвиняя их и в поддержке большевиков, и в осквернении церкви. После резни в Проскурове гайдамаки отправились убивать евреев Фельштина.
Погром в Фельштине произошёл 17–18 февраля 1919 года. Утром 17 февраля в местечке был объявлен всеобщий пост. Руководители общины, узнав о резне в Проскурове, были вынуждены выплатить крупную сумму денег начальнику местной милиции на дополнительную защиту.
Взяв деньги, начальник милиции поехал за помощью в соседнюю деревню Поречье. Вскоре после его возвращения в местечко вошли казаки с красными шлыками, которых поначалу приняли за милиционеров. Это были гайдамаки. Покинуть Фельштин уже было невозможно. Привезённая начальником полиции охрана вместо помощи окружила местечко.
Первые убийства начались уже вечером 17 февраля, тогда же начались и издевательства. Утром прозвучал приказ приступить к резне. Даже те гайдамаки, которые вели себя как гости в еврейских домах, утром, после сигнального рожка, начали убивать тех, кто дал им ночлег.
Погром сопровождался немыслимой жестокостью. Погромщики насиловали женщин, накалывали на штыки детей, убивали больных прямо в кроватях, подвергли мучительной смерти еврея-врача, убили резника Йосефа Равира и, привязав труп к палке, таскали по улицам. По свидетельствам очевидцев, 80-летний отец начальника милиции толстой доской добивал раненых евреев.
Люди погибали в страшных мучениях, например зятю свидетельницы сначала выкололи глаза, затем «его протыкали штыками, пока внутренности не вылезли наружу». Не щадили погромщики и детей, их убивали и мучили самыми изощрёнными способами. Так, казаки схватили малолетнего ребёнка и заставили его глотать бумагу, потом обмотали шею бумагой и бросили в полный трупов подвал. Ребёнок выжил, но сошёл с ума.
Насилие над женщинами носило массовый характер. Почти все убитые женщины были перед смертью изнасилованы. Так погибла жена раввина Гройсфеля; после её смерти был убит и их годовалый сын. Некоторым изнасилованным удалось остаться в живых. В городе было зафиксировано 12 случаев обращения за медицинской помощью после зверских изнасилований.
Факты говорят об активном участии в погромах местного христианского населения. Именно крестьяне соседней деревни Поречье окружили местечко, не давая евреям убежать от смертельной опасности и даже стреляя в пытающихся убежать. Они же участвовали и в разграблении местечка после ухода казаков. Случаи помощи евреям были единичными.
Милиция не только не защитила еврейское население Фельштина, но и приняла активное участие в резне и последующем разграблении домов и лавок.
Погром закончился в час дня 18 февраля 1919. Уходя из Фельштина, погромщики бросали бомбы и горящую солому в погреба и чердаки, где евреи спасались от погромщиков. Так от брошенной соломы заживо сгорели 35 человек, прятавшиеся в мастерской. Спасшиеся вспоминают, как возвращались в свои разграбленные и сожжённые дома, перешагивая через трупы, и как пытались найти своих родных, большинство из которых были зверски убиты.
Спаслись многие из тех, кто сумел убежать за пределы местечка. Так, несколько парней спрятались во рву, окружавшем Фельштин; потом их приютил крестьянин, несмотря на грозившую ему опасность. Некоторым удалось спастись, укрывшись на чердаках и в подвалах своих и чужих домов. 35 человек, например, смогли спастись, спрятавшись на чердаке дома еврейского парикмахера.
Иногда удавалось откупиться. Например, бывший солдат Ш.Б. Свинер, обращаясь к казакам как «сидевший с ними в одном окопе», смог откупиться – сначала деньгами, а потом сапогами — и убежать с матерью и сёстрами за город. Семья его брата была вырезана полностью.
В результате резни были убиты 485 евреев, ещё 180 получили ранения, многие из которых оказались смертельными. Всего во время этого организованного погрома, длившегося несколько часов, погибла треть жителей Фельштина — около 600 человек.
Источник фото: From the Archives of the YIVO Institute for Jewish Research, New York. The Edward Blank YIVO Vilna Online Collections: Mizrakh Yidisher Historisher Arkhiv, RG80: Elias Tcherikower Archive, Series IV: Photographs, Folder 633H;
Островский З.С. Еврейские погромы 1918-1921. Изд-во «Школа и Книга». Москва, 1926. – 134 с.
Погромъ въ Фельштинѣ.
(Докладъ А.И. Гиллерсона)
Фельштинскiй погромъ надо рассматривать не какъ самостоятельный погромъ, а лишь какъ эпизодъ проскуровской рѣзни. Какъ указано мною въ докладѣ о Проскуровѣ, часть возставшихъ солдатъ съ пятницы на субботу 15-го февраля отправились по дорогѣ въ Фельштинъ, чтобы поднять тамъ возстанiе. Явившись въ Фельштинъ, они первымъ дѣломъ арестовали начальника милицiи и всѣмъ объявили, что въ Проскуровѣ произшелъ большевистскiй переворотъ, и что такой же переворотъ долженъ произойти во всемъ Проскуровскомъ уѣздѣ. Но вскорѣ они освободили начальника милицiи и отъ него, какъ и отъ другихъ лицъ, стоявшихъ во главѣ администрацiи и общественныхъ учрежденiй, отобрали подписку въ томъ, что тѣ безпрекословно подчинятся вновь организованной большевистской власти.
Однако въ тотъ же день, 15-го февраля, они узнали, что большевистское возстанiе въ Проскуровѣ провалилось и тогда они спѣшно покинули Фельштинъ и разсѣялись по разнымъ направленiямъ.
Этотъ эпизодъ съ большевистскимъ выступленiемъ крайне взволновалъ мѣстное еврейское населенiе.
Вечеромъ же это волненiе усилилось, когда стали доходить смутные слухи о происходящихъ въ Проскуровѣ событiяхъ. Тревога евреев еще болѣе усилилась на слѣдующiй день в воскресенье, когда эти слухи стали болѣе опредѣленными.
Евреи тогда обратились къ начальнику милицiи съ просьбой усилить охрану. Тотъ обѣщалъ пригласить въ помощь мѣстной охранѣ крестьянъ изъ сосѣдняго села Поричья, а также изъ Проскурова, на что онъ отъ евреевъ получилъ соотвѣтственную сумму денег. Дѣствительно, въ понедѣльникь утромъ изъ Поричья явились вооруженные крестьянекіе парни, которые окружили мѣстечко. Это то и была та вспомогательная охрана, которую набраль начальникъ милиціи. Самъ онъ утромъ въ понедѣльникъ уѣхалъ въ Проскуровъ. Онъ вернулся въ шестомъ часу вечера и вслѣдъ за нимѣ появились казаки съ «красными шлыками», т.е. тѣ самые гайдамаки, которые, какъ уже было опредѣленно извѣстно въ Фельштинѣ, рѣзали евреевъ въ Проскуровѣ.
Евреи поняли, что они обречени на рѣзню и начали прятаться, кто куда могъ. Большинство попряталось въ погребахъ и на чердакахъ. Многіе хотѣли бѣжать изѣ мѣстечка, но окружавшая мѣстечко охрана, приглашенная начальникомъ милиціи изъ Поричья, никого изъ евреевъ не пропускала. Евреи, такимъ образомъ, оказались окруженными.
Ночь прошла крайне тревожно. Изрѣдка раздавались отдѣльные выстрѣлы. По показанію свидѣтеля Ланда, домѣ котораго выходить на площадь, главной улицы мѣстечка, онъ изъ окна своей квартиры видѣлъ какъ на площадь собралось нѣсколько сотъ гайдамаковъ, а сь ними вмѣстѣ были многія крестьянскія подводы, прибывшiя изъ окрестныхъ деревень. Утромъ, приблизительно около семи часовъ онъ услыхалъ звукъ рожка и увидѣлъ, какъ на площади гайдамаки строятся въ ряды. Кто то имъ сказалѣ рѣчь, послѣ которой они разсыпались по городу. Вскорѣ до него стали доноситься крики убиваемыхъ людей. Къ нему самому вошли 4 гайдамака и одинъ изъ нихъ замахнулся на него шашкой, но другой его остановиль. Отъ него потребовали денегъ, и онъ отдалъ около 6 тысячъ рублей, увѣряя, что больше у него нѣтъ, предлагая взять всѣ его вещи, но оставить ему жизнь. Вещей они не взяли, и направились к выходу. Тоть самый гайдамакъ, который остановилъ своего товарища, грозившаго ему шашкой, уходя сказалъ ему: «ты лучше спрячься, такъ какъ придуть другіе и тебя, навѣрно, зарѣжуть. «Ланда, который былъ одинъ въ квартирѣ, такъ какъ свою жену и единственную дочь онѣ предварительно отправилъ въ другое мѣсто, при помощи этого гайдамака взобрался на чердакъ по приставной лѣстницѣ, которую тотъ же гайдамакъ подалъ ему на чердакъ, куда онъ ее и запряталъ. Съ чердака Ланда могъ наблюдать всѣ тѣ ужасы, которые происходили вѣ Фельштинѣ. Онъ видѣлъ, какъ убивали стариковъ и дѣтей, которыхъ вытаскивали изъ домовъ. Спустя много времени онъ замѣтилъ возлѣ своего дома трупъ женщины, и, предположивъ, что это его жена, соскочилъ съ чердака, чтобы посмотрѣть на трупъ. Онъ убѣдился, что это не его жена, но обратно въ свою квартиру войти не рѣшился, так какъ на чердакъ не могъ уже взобраться, въ виду того, что на чердакѣ осталась лѣстница. Онъ тогда вбѣжалъ въ домъ русскаго сосѣда и просилъ его приютить, но оттуда его вытолкали. Тогда онъ вбѣжалъ на чердактъ сосѣдняго дома и тамъ спрятался въ соломѣ. Это замѣтили два парня из поричской охраны. Они погнались за нимъ, взобрались на чердакъ, но его не нашли; они пытались поджечь солому, но это имъ не удалось.
Другой свидѣтель, Свинеръ, недавно вернувшійся съ фронта, разсказываетъ, что онъ со своей матерью и сестрами прятался у себя дома и что у нихъ перебывало нѣсколько гайдамацкихъ группъ, отъ которыхъ онъ откупался деньгами. Когда явилась послѣдняя группа у него уже денегъ не оказалось. Онъ вышелъ къ ней на улицу и сталъ умолять, чтобы пощадили. Онъ прибѣгъ къ хитрости, и, обращаясь къ одному гайдамаку, заявилъ, что онъ вмѣстѣ съ нимъ лежалъ въ окопахъ во время войны. Гайдамакъ сталъ въ него всматриваться, затѣмъ перевелъ свой взоръ на его ноги и сказалъ: «у тебя хорошіе сапоги, отдай ихъ мнѣ», тотъ охотно согласился и вмѣстѣ съ гайдамаками вошелъ въ домъ, гдѣ онъ снялъ свои сапоги. Гайдамакъ, въ свою очередь, снялъ свои и надѣлъ его. Затѣмъ онъ вынулъ изъ кармана свѣжія портянки, передалъ ихъ Свинеру и помогъ ему надѣть его старые сапоги. Получивъ еще галоши, онъ обратился къ своимъ товарищамъ со словами «не будемъ же мы рѣзать человѣка, съ которымъ я сидѣлѣ въ окопахъ». Гайдамаки ушли. Къ вечеру Свинеръ со своими домашними, не зная, что рѣзня уже кончилась, рѣшилъ больше въ квартирѣ не оставаться, и, пробираясь сквозь трупы по улицам, они всѣ выбрались изъ мѣстечка и всю ночь провели въ поле. Они вернулись лишь на слѣдующій день, когда узнали, что въ мѣстечкѣ спокойно. Свинеръ тогда отправился на квартиру своего брата, бывшаго предсѣдателя еврейской общины; съ трудомъ шагая черезъ трупы, добрался до его квартиры и тамъ увидѣлъ своего брата, его жену, ея родителей, а также еще нѣсколько человѣкъ прятавшихся въ этомъ домѣ — всѣхъ зарѣзанными.
Свидѣтель Креймеръ разсказываетъ, что онъ былъ въ Проскуровѣ во время происходившаго тамъ погрома. Спасая свою жизнь, онъ въ воскресенье, 16-го февраля, въ 12 час. дня отправился пѣшкомъ въ Фельштинъ, гдѣ онъ постоянно проживаетъ. Но въ деревнѣ Малиничи онъ былъ арестовань милиціонеромъ и препровожденъ въ милицію. Начальник милиціи объявилъ, что онъ долженъ его препроводить обратно въ Проскуровъ въ комендатуру. На указаніе, что тамъ его разстрѣляютъ и на просьбу не отсылать его туда, начальникъ милиціи отвѣтилъ, что онъ самъ подвергается большому риску, если онъ этого не сдѣлаеть. Онъ показалъ ему телеграмму, полученную имъ отъ Проскуровскаго коменданта Киверчука о томъ, чтобы всѣхъ агитаторовъ и евреевъ разстрѣливать на мѣстѣ или препровождать для разстрѣла къ нему въ Проскуровъ.
Въ это время милиціонеры привели цѣлую семью, которая такимъ же образомъ спасалась изъ Проскурова, направляясь въ Фельштинъ. Но на вопросъ, откуда и куда эта семья слѣдуетъ, глава семьи догадался отвѣтить, что они направляются изъ Фельштина въ Проскуровъ. Тогда начальникъ милиціи распорядился препроводить эту семью обратно въ Фельштинъ. Этимъ воспользовался свидѣтель Креймеръ и тутъ же въ присутствіи начальника просилъ эту семью сообщить его роднымъ въ Фельштинѣ о томъ опасномъ положеніи, въ которомъ онъ очутился и просить ихъ, чтобы его спасти. Послѣ этого начальникъ согласился оставить его въ деревнѣ до слѣдующаго утра. Но черезъ нѣкоторое время, приблизительно часа черезъ два, милиціонеры привели еще 16 евреевъ спасающихся изь Проскурова. Тогда начальникъ милиціи заявилъ, что такую массу людей онъ не можетъ оставить до утра у себя и рѣшилъ всѣхъ ихъ, въ томъ числѣ и Креймера немедленно отправить въ Проскуровъ. Ихъ уже посадили на подводы, но въ это время изъ Фельштина позвонили по телефону и знакомый начальника милиціи настойчиво его просилъ за Креймера. Тогда вновь было рѣшено оставить всѣхъ до утра въ деревнѣ. Вечеромъ Креймеру удалось переговорить съ однимъ мѣстнымъ евреемъ, который отъ имени его и еще 4 евреевъ вошелъ въ переговоры съ начальникомъ милиціи объ отпускѣ ихъ въ Фельштинъ за опредѣленную сумму. Была условлена сумма въ 5.000 рублей, которая была внесена. Благодаря этому Креймеру и еще 4 евреямъ съ семьями послѣднихъ удалось на подводахъ уѣхать въ Фельштинъ. Прочіе же евреи, не имѣвшіе денегъ, чтобы уплатить по тысячѣ рублей, были препровождены обратно въ Проскуровъ. Вь Фельштинъ Креймеръ прибылъ въ понедѣльникъ днемъ, а вечеромъ туда прибыли гайдамаки. Онъ успѣлъ заблаговременно отправить своихъ родныхъ въ ближайшее село, а самъ спрятался въ погребъ, гдѣ провелъ всю ночь, а также весь слѣдующій день. Сквозь щели досокъ, которыми былъ прикрытъ погребъ, онъ наблюдалъ отдѣльные эпизоды происходившей рѣзни, а также видѣлъ, какъ милиціонеры, въ особенности крестьяне, грабили товары изъ магазиновъ, а также имущество изъ домовъ.
Свидѣтель Шнейдеръ удостовѣряетъ, что такія же телеграммы, какая была получена отъ Киверчука начальникомъ милиціи въ Милиничахъ, были разосланы и по другимъ селамъ и деревнямъ, и что благодаря этому многіе евреи были разстрѣляны на мѣстахъ. Ему извѣстно, что бѣжавшая изъ Фельштина еврейка Броверъ съ дѣтьми, была также препровождена для разстрѣла, но откупилась за большія деньги. По словамъ того же свидѣтеля Шнейдера, будучи хорошо знакомъ съ начальникомъ почтово-телеграфной конторы, который вмѣстѣ съ тѣмъ заведывалъ мѣстнымъ информаціоннымъ бюро, онъ въ понедѣльникъ въ 12 часовъ дня отправился къ нему, чтобы освѣдомиться о положеніи. При немъ начальника вызвали изь Проскурова по прямому проводу. Онъ оставался у аппарата около часа. Когда онъ вернулся, Шнейдеръ обратился къ нему съ вопросомъ: «что же вамъ сообщаютъ изъ Проскурова?», тотъ отвѣтилъ, что гайдамаки пошли по всему Проскуровскому уѣзду и, вѣроятно, будутъ въ Фельштинѣ. На вопросъ, что же будетъ въ Фельштинѣ, неужели повтореніе проскуровскихъ ужасовъ, тотъ далъ уклончивый отвѣтъ. На повторные вопросы онъ ничего не отвѣчалъ. Тогда Шнейдеръ сталъ съ нимъ торопливо прощаться чтобы сообщить о слышанномъ евреямъ. Когда онъ уходилъ, начальникъ ему сказалъ: «заходите вечером.» Но Шнейдеръ въ сердцахъ ему отвѣтилъ, что ему въ такое время некогда ходить по гостямъ. Надо замѣтить, что вечеромъ уже пришли гайдамаки, которые все равно не выпускали евреевъ изъ домовъ. Шнейдеръ провелъ ночь съ понедѣльника на вторникъ, весь вторникъ и ночь на среду въ погребѣ, гдѣ прятался, не зная, что разня къ двумъ часамъ дня во вторникъ уже была окончена. Онъ вышелъ изъ погреба лишь утромъ въ среду, но и тогда еще трупы въ изобиліи валялись по улицамъ. Онъ сталъ помогать раненымъ и съ этой цѣлью отправился вѣ земскую больницу. Тамъ также находился начальникъ милиціи и Шнейдеръ былъ невольно свидѣтелемъ слѣдующего разговора начальника милиціи съ губернскимъ начальствомъ изъ Каменца. Очевидно, на вопросъ изь Каменца о бывшихъ въ Фельштинѣ событіяхъ начальникъ милиціи докладывалъ: В понедѣльникъ утромъ явилис: казаки, которые назвали себя гайдамаками. Атаманъ ихъ обратился ко мнѣ съ предложеніемъ не мѣшать поступать съ евреями такъ, какъ имъ заблагорассудится. И когда онъ меня спросилъ, согласенъ ли я на это — я ему отвѣтилъ: «у меня силъ противъ васъ нѣтъ, и я вамъ мѣшать не могу.»
Далѣе онъ сообщилъ о происходившей рѣзнѣ въ мѣстечкѣ и указалъ что число убитыхъ около 500. Передъ тѣмъ, какъ покинуть мѣстечко, сообщалъ онъ, тотъ же атаманъ сказалъ мнѣ — не мѣшайте крестьянамъ сдѣлать то, что сочтутъ нужнымъ. Пусть заберутъ то, что жиды за долгое время высосали изъ народа. И крестьяне дѣйствительно пріѣхали съ подводами и забрали еврейское имущество.
Въ Фельштинѣ собралось нѣсколько сотенъ гайдамаковъ, т.е. очевидно всѣ тѣ гайдамаки, которые были въ Проскуровѣ, такъ какъ весь третій гайдамацкій полкъ состоялъ всего изъ нѣсколькихъ сотенъ.
Характерно, что нѣкоторые изъ прибывшихъ въ Фельштинъ въ понедѣльникъ вечеромъ гайдамаковъ приходили въ еврейскія квартиры и просились на ночлегъ. Имъ не только предоставили ночлегъ, но обильно угостили ужиномъ и сластями. Эти гайдамаки вели себя чинно и даже учтиво. Они увѣряли, что прибыли въ Фельштинѣ безъ всякихъ злыхъ намѣреній и что на слѣдующій день уйдутъ обратно. Однако, утромъ, послѣ сигнальнаго рожка, эти же гайдамаки рѣзали тѣхъ самыхъ евреевъ, которые ихъ прiютили.
Возникаетъ вопросъ, какъ сопоставить Фельштинскую рѣзню съ тѣмъ обѣщаніемъ, которое, по словамъ Верхолы и другихъ, Семасенко далъ въ воскресномъ засѣданіи Думы — отозвать гайдамаковъ изъ Фельштина. Фельштинскіе евреи увѣряють, что Семосенко далѣ соотвѣтствующее телеграфное распоряженіе, но что оно было скрыто начальникомъ почтово-телеграфной конторы. Туть явное недоразумѣніе. Между Фельштиномъ и Проскуровомъ разстояніе всего въ 25 верстъ, и гайдамаки, пришедшіе въ Фельштинъ, въ понедѣльникъ, вечеромъ, вышли, несомнѣнно изъ Проскурова въ тотъ же день утромъ. Ясно, что отъ Семосенки требовалось не отозвать казаков изъ Фельштина, а просто ихъ туда не посылать. Но возможно, что уже не во власти Симосенки было удержать ихъ въ Проскуровѣ. Надо помнить, что гайдамакамъ была обѣщана въ Проскуровѣ кровавая потѣха надъ евреями въ продолженіе 3-хъ дней. Но опытъ перваго субботняго дня, очевидно, превзошелъ ожиданія самого Симосенки и Киверчука. Рѣшено было поэтому въ Проскуровѣ рѣзню прiостановить. Но въ то же время гайдамаки, отвѣдавъ еврейской крови, разохотились и проявили волю къ дальнѣйшей рѣзнѣ. Не такъ то легко, повидимому, было ихъ пріостановить. Вмѣстѣ съ тѣмъ и телеграммы, разосланныя Киверчукомъ по уѣзду, о которыхъ упоминается выше, взбудоражили весь уѣздъ.
Съ точки зрѣнія Киверчука послѣ того, что произошло въ уѣздномъ городѣ Проскуровѣ — было бы несправедливо и, пожалуй, обидно для уѣзда оставить его совершенно безъ еврейской крови. Какъ бы то ни было, но гайдамаки получили возможность отправиться въ уѣздъ. При этомъ надо думать имъ была предоставлена большая свобода дѣйствій по ихъ собственному усмотрѣнію. Отъ нихъ зависѣло поступить такъ или иначе. Этимѣ объясняется, что въ м.Ярмолинцы, гдѣ также побывали большевики, они ограничились значительной суммой денегъ, которую мѣстные евреи имъ вручили, выйдя изъ мѣстечка имъ на встрѣчу, и рѣзни не произвели. Но когда они пришли въ Фельштинъ, то тамъ они нашли уже готовое погромное настроеніе. Это погромное настроеніе создалось той охраной изъ Поричья, которую пригласилъ начальникъ милиціи, а равно и самимъ этимъ начальникомъ милиціи, который по всѣмъ даннымъ сочувствовалъ и содѣйствоваль погрому. Даже его 80-тилѣтній старикъ отець во время рѣзни, держа толстую доску въ рукахъ, добивалъ раненыхъ евреевъ, что подтверждается нѣсколькими свидѣтелями, видѣвшими это съ чердака, на которомъ они прятались. Это погромное настроеніе поддерживалось и начальникомъ почтово-телеграфной конторы, который обо всемъ былъ освѣдомлень, но ничего не сдѣлалъ не только для предотвращения погрома, но даже для смягченія его,что въ достаточной мѣрѣ явствуеть также изъ показанія свидѣтеля Шнейдера. Подъ вліяніемъ этого погромнаго настронія разгулъ гайдамацкой черни въ Фельштинѣ былъ безудержный. Фельштинскій погромъ продолжался нѣсколько часовѣ. Убитыхъ оказалось 485 человѣкъ, а раненыхъ 180. Изъ числа раненыхъ свыше ста человѣкъ умерло отъ ранъ. Такимъ образомъ всѣхъ убитыхъ оказалось 600 человѣкъ, что составляетъ почти одну треть еврейскаго населенія въ мѣстечкѣ, насчитывающаго всего около 1900 еврейскихъ жителей.
Надо замѣтить, что въ Проскуровѣ гайдамаки въ субботу, принявъ присягу рѣзать, но не грабить, честно выполнили святую присягу. Грабежи со стороны гайдамаковъ были тамъ рѣдки. Но отъ субботы до вторника, когда произошла Фельштинская рѣзня, прошло нѣсколько дней, и за это время святость присяги, очевидно, выдохлась изъ сознанія гайдамаковъ. Въ Фельштинѣ грабежи шли обѣ руку съ рѣзней. Надо еще замѣтить, что в то время какъ въ Проскуровѣ случаи изнасилованія были единичныя, въ Фельштинѣ ихъ было слишкомъ много. Большинство изъ зарѣзанныхъ женщинѣ предварительно изнасиловались. Но и многія изъ уцѣлѣвшихъ подверглись той же участи. Зарегистрировано 12 случаевъ, когда несчастныя женщины вынуждены были лѣчиться отъ послѣдствій.
Уходя послѣ даннаго сигнальнаго рожка, гайдамаки облили керосиномъ и бензиномъ 5 лучшихъ въ мѣстечкѣ домовѣ и подожгли.
Такъ завершили эти воины свою работу на благо украинскаго отечества.
Такъ закончилась эта Проскурово-Фельштинская кровавая вакханалія.
Замѣчанія кз докладу А.Гиллерсона о Фельштинскомъ погромѣ.
(Л.Бейзера изъ Фельштина).
Къ стр.1.
Невѣрно, что евреи обратились къ начальнику милиціи съ просьбой усилить охрану. Послѣднюю онъ рѣшился усилить, дабы, въ случаѣ вторженія небольшого большевистского отряда, оказать ему сопротивленіе. Онъ также боялся поляковъ, съ которыми у него враждебныя отношенія въ связи съ преслѣдованіемъ и арестомъ мѣстнаго ксендза Грушевскаго. Сколько ни просили его евреи, въ лицѣ представителей общины, не усиливать охраны, комиссаръ не сходилъ съ своей позиціи. Членамъ общины осталось одно: считаться съ совершившимся фактомъ и, скрѣпя сердце, обѣщать ему требуемую сумму денегъ. Что касается охраны изъ Проскурова, то и рѣчи обѣ этомъ не было. Напротивъ, члены общины просили его телеграфировать въ Проскуровь, что вѣ Фельштинѣ спокойно и онъ не нуждается въ помощи, что онъ и обѣщалъ. Порѣчанская охрана явилась не утромъ, а днемъ, въ два часа по полудни. Комиссаръ, прибывъ въ понедельникъ на разсвѣтѣ изъ Порѣчья, былъ цѣлый день дома.
Къ стр.6.
Гайдамаки, повидимому, вышли изъ Проскурова въ воскресенье, ибо Фельштинскій голова Вилавскій сообщилъ Свинеру въ ночь на понедѣльникъ, что изъ Проскурова вышли гайдамаки направляясь въ Фельштинь. Они останавливались въ деревняхъ и вырѣзывали евреевъ. Такъ что является возможнымъ, что распоряженіе Самосенки было скрыто Басюкомъ. Что касается ссылки на то, что не во власти Самосенки уже было удержать ихъ въ Проскуровѣ, надо замѣтить, что погромъ въ Фельштинѣ произошелъ организовано, стройно. По данному сигналу начался и прекратился, ослушанія начальства не замѣчалось. Главную роль въ удержаніи гайдамаковъ отъ рѣзни въ другихъ мѣстечкахъ Проскуровскаго уѣзда играла мѣстная власть. Она увѣряла атамана, что у нихъ нѣтъ большевиковъ и что еврейское населеніе относится весьма благожелательно къ петлюровской власти. Атаманъ согласился и гайдамаки повиновались. Во время погрома въ Проскуровѣ Директорія была довольно сильна и въ рукахъ власти была дирежорская палочка. Тоже мѣсяць спустя, когда у Петлюры осталось всего нѣсколько уѣздовъ и армія его бѣжала, при твердомъ нежеланіи власти устраивать погромовъ, ихъ не было въ нашемъ районѣ. Она и тогда могла удержать дезорганизованныя банды отъ грабежей и убійства. Такъ что ссылка на невозможность удерживать разошедшихся гайдамаковъ не имѣетъ твердой опоры. Либо Семосенко, не взирая на обѣщаніе, ихъ выслалъ въ понедѣльникъ, либо Басюкъ скрылъ его распоряженіе.
Оригинал документа (стр. 29-37)
Из книги Давида Элиезера Розенталя «מגלת הטבח» («Свиток резни»). Перевод на русский язык осуществлён Михаэлем Шафиром:
Число евреев Фельштина составляло около 450 семейств.
18 числа первого адара 1919г., во вторник утром, в Фельштин вторгся отряд гайдамаков, которые были посланы атаманом Семесенко, устроившим резню в Проскурове, устроить резню и в Фельштине. Гайдамаки были посланы в Фельштин из-за начальника почты, наговорившего на евреев Фельштина, что они заодно с заговорщиками.
Сразу же после прибытия гайдамаки потребовали контрибуцию в размере миллиона рублей. Им дали. После этого они получили еще полмиллиона. В конечном итоге они потребовали выдачи находившихся в городе большевиков. Когда им ответили, что в городе большевиков нет, они немедленно рассеялись по улицам, стали врываться в дома, грабить деньги, золото и драгоценности, насиловать женщин и убивать попавших к ним в руки евреев в страшных мучениях. Они также подожгли много домов и лавок. Больше половины города было уничтожено пожаром.
Группа гайдамаков ворвалась в семинарию. Там они обнаружили двух резников, Йехиэля Васермана и Йосефа Равира, и обоих убили. Резника Йосефа Равира они зарезали ножом, затем привязали к палке и таскали по улицам. Его труп валялся на улице в течение четырех дней и служил пищей собакам.
Одна группа проникла в дом раввина Гройсфеля, и обнаружила там жену раввина с годовалым ребенком. Они потребовали у нее рассказать, где прячется раввин. Когда она отказалась, гайдамаки ее убили в страшных и жестоких мучениях, а затем убили и ребенка.
Евреям, прятавшимся в домах, на чердаках и в подвалах боевики не позволяли покинуть убежища. Они поджигали дома, и в подвалы тоже бросали горящую солому, и прятавшиеся там евреи сначала задыхались от дыма, а затем сгорали.
Так была уничтожена огнем вся моя семья: моя мать Шифра и мои сестры Фейга, Элька, Хава, Добриш и Хени. Они все прятались в подвале. Гайдамаки подожгли подвал и не дали им выйти. Мой дед Цви-Йехуда Флешель спасся из подвала во время пожара. Боевики его схватили, за пейсы потащили в туалет и там убили.
Моя старшая сестра Бериль за две недели до резни вышла замуж. Ее мужем был Хаим, сын раввина из Хасловкевича. Он был схвачен гайдамаками, которые подвергли его всевозможным пыткам. Они выкололи ему глаза и протыкали его штыками, пока он не стал похож на решето и его внутренности не вылезли наружу. Когда он страдал от страшной боли, они его спрашивали: «Ты хочешь к нам присоединиться, и стать таким же, как мы?». В ответ он умолял их его убить. Боевики продолжали его мучить, пока он не умер.
Гайдамаки шли от дома к дому и уничтожали целые семьи.
Ицхак Котовский
II
Число жертв в Фельштине составило 480 человек. Большая часть города была уничтожена огнем. В живых остались лишь те, кто успел сбежать. Во многие дома боевики бросали гранаты.
Убитые валялись несколько дней, пока не пришли евреи из Ярмолинцев и Черного Острова и их не похоронили.
Все без исключения представители христианской интеллигенции были хулиганами и антисемитами.
Была также подожжена мастерская, в которой было много взрывчатых веществ и во время пожара они взорвались. Там погибло 35 человек.
Боевики схватили малолетнего ребенка и заставили его глотать бумагу. Затем обмотали ему шею бумагой и бросили его в полный трупов подвал. Ребенок сошел с ума.
Адвокат Гольденштейн
С текстом книги «Свиток резни» Вы можете ознакомиться на личном сайте Михаэля Шафира
м. Фельштинъ / Под. губ./ Послѣ Проскурова «сѣчевики» 15-16 февраля пришли въ Фельштинъ. Евреи постились, всеобщiй плачъ, послѣ поста начался погромъ. Евреи въ паникѣ бѣгутъ по улицамъ съ женами и дѣтьми, избiенiя начались тутъ же на улицѣ, ночью пьяные солдаты заставили евреевъ прислуживать себѣ во время кутежа, а затѣмъ ихъ перебили. Атаманъ обратился къ гайдамакамъ съ рѣчью: «Жиды хотятъ захватить Украину; мы вырѣзали ихъ въ Проскуровѣ, вырѣжемъ и здѣсь». Гуляйте братцы, не щадите ихъ.» Послѣ этого начались изнасилованiя женщинъ. Дѣтей накалывали на штыки. Смертельно больныхъ убивали въ постеляхъ; еврея врача подвергли медленной мучительной смерти, аптекаря еврея убили, затѣмъ гайдамаки подожгли весь городъ. Войскамъ говорили, что евреи в Проскуровѣ сняли церковные колокола и повѣсили вмѣсто нихъ черныхъ собакъ.
11 января по местечку были расклеены провокационные сообщения официального украинского «информационного бюро» о том, что евреи призывают крестьян не платить налогов /см. ниже, отдел документов, № 4/ [прим.: не приложен]. В городе создалось погромное настроение, которое способствовало позднейшему неслыханному погрому.
Погром в Фельтшине явился продолжением Проскуровской трагедии. Громилы на подводах приезжали из Проскурова в Фельштин, находящийся в расстоянии 18 верст от своего уездного города. Разместившись в еврейских домах, казаки в первую ночь, по собственному их выражению «позабавились», подвергая жителей пытке: подвешивали, кололи, резали… На другой день, по приказу начальника части, от 7 до 10 часов вечера произведена была поголовная резня еврейского населения. Все выходы из местечка были заняты воинскими постами, ловившими пытавшихся бежать, при чем поднимали на штыки женщин и детей. В погреба и чердаки, куда пряталось в паническом страхе еврейское население, бросали бомбы, вследствие чего почти все местечко оказалось сожженным. В результате – осталось в живых едва 25 семейств, и некому было хоронить убитых и ходить за ранеными.
Число жертв погрома доходит до 600. Спаслись главным образом те, кто заблоговременно спрятался в окрестных лесах.
Оригинал документа (стр. 21-22)
Телеграмма
Киев. Трехсвятительская 3
Нацiональный Секретарiат
17/I 1919 г
11 января были размещены объявления: первое объявление для еврейского населения. Я получил информацию, что еврейское население сбивает с толку крестьян, отговаривая их от вложения денег в казну. Я предупреждаю еврейское население, что информационное бюро внимательно следит, что вина ляжет на всех крестьян, и что нет никакой защиты от кого-либо,
Голова Iнформацiйного бюро
Объявленiе сплошной вымысел во втором сроки внесенiя денег для евреев и селян различны, атмосфера скверная, просим принять меры.
Фельштинская Еврейская Общiна
30/V Вольф Шмулевич Шнайдер.
В субботу днем в Фельштинѣ было тревожно, тк кк стало извѣстно, что появился отряд каких-то солдат, а равно и других лиц, которыя об’явили представителям мѣстной власти, что в Пр-вѣ произошел большев. переворот, что они сами большевики и требуют от властей, чтоб они дали подписку в том, что они подчиняются новой большев. власти. Всѣ власти согласились дать такую подписку за исключенiем евр. мѣщ. старосты, который от дачи подписки уклонился под тем предлогом, про он в субботу не пишет. К вечеру оказалось, что явившiеся большевики куда-то исчезли. Будучи хорошо знаком с начальником Почт-Телегр. Конторы, который был и Начальником Информац. бюро, я пошел к нему, и он мнѣ сообщил, что в Пр-вѣ гайдамаки уж вырѣзали больше 1000 евреев. На мой вопрос, что будет в Фельштинѣ, он ответил болѣе или менѣе успокоительно. Я об этом сообщил евр. общинѣ, и евр. населенiе начало испытывать состоянiе паническаго страха. Тк кк начальн. милицiи еще раньше просил у евреев деньги для пополненiя сил милицiи, то евреи тут же собрали деньги, которыя передали ему, а он обѣщал привезти милицiонеров из Пр-ва, а также из Порича.
На слѣд день, в особенности в понедельник утром, о Пр-вской рѣзнѣ стало извѣстно болѣе опредѣленно от лиц, бѣжавших из Пр-ва. Волненiе усиливалось. В 12 ч. Дня в понедельник я вновь отправился к Нач. Телегр. и присутствовал при том кк его вызвали к аппарату для переговоров с Пр-вым. Он долго, должно быть около часу, стоял у аппарата. Когда он кончил, я с тревогой спросил: «Что же Вам сообщают из Пр-ва. Он отвѣтил, что гайдамаки пошли по всему Пр-вскому уѣзду и будут, вѣроятно, в Фельштинѣ. «Что же будет в Фельштинѣ», спросил я его. На это он дал уклончивый отвѣт. Я его еще раз спросил, с какой цѣлью идут гайдамаки. Он ничего не ответил. Я начал с ним торопливо прощаться, и он мнѣ сказал: «Заходите вечером». Я ему в сердцах отвѣтил, что мнѣ не до того, чтоб ходить по гостям, и ушел. Впрочем, придти к нему вечером все равно не представилось возможным, тк кк в часов около 6 пришли в Фельштин гайдамаки. Евреи начали прятаться. Я вмѣстѣ с другими спрятался в погребѣ дома, в котором жил.
Должен добавить, что в воскресенье ночью, когда я вышел из засѣдания общины, я встретил своего знакомаго, который показал мнѣ копiю только что отправленной в волость телеграммы Начальником Телеграфа, шедшей из Пр-ва: « Жидовское большев. возстанiе ликвидировано».
Ночь с понедельника мы провели в погребѣ и были совершенно отрѣзаны от внѣшняго мира. С утра же, часов с 8ми мы слышали, кк люди входят в наши квартиры и что-то там дѣлают. Слышно было, что одни уходят, другiе приходят. Это продолжалось не только в теченiе всего дня, но и всей слѣдующей ночи. Было ясно, что различныя группы лиц приходят и грабят наши квартиры. Мы в погребѣ провели 2 ночи и 1 день и лишь в среду утром, поднявшись на ступеньки погреба, я услыхал голос знакомаго сосѣда, который нас окликал. Мы вышли из погреба, и на улицах видѣли валявшiеся еще трупы. Много трупов, а также раненых было отвезено в Земскую больницу. Между прочим, врач больницы Дейчер (еврей) отказывался принимать раненых, опасаясь каких-либо эксцессов со стороны крестьян.
Тогда мы обратились к Начальнику Милицiи, и по его требованию, раненые были приняты. Я сам вмѣсте с другими лицами явился в больницу и занялся перевязыванiем раненых. Вечером того же дня я в больнице видѣл Начальника Милицiи, котораго при мнѣ потребовали к телефону из Каменца. Я был невольным свидѣтелем слѣд. разговора. Я не слышал того, о чем спрашивали его, но отвѣт его гласил слѣд:. «В понедѣльник вечером явились в Фельштин казаки, которые назвали себя гайдамаками. Их атаман обратился ко мнѣ с предложенiем не мѣшать поступать с евреями тк, кк им заблагоразсудится. И когда он спросил меня, согласен ли я на это, я отвѣтил, что у меня сил нет против вас, чтоб помѣшать». Дальше он сообщил о том, что они рѣзали евреев в м-ке, и всѣх убитых до 500. Перед тѣм, как покинуть м-ко, тот же атаман сказал ему: Не мѣшайте крестьянам сдѣлать то, что сочтут нужным. Пусть заберут то, что жиды за долгое время высосали у народа. И крестьяне, дѣйствительно, прiѣхали на подводах и грабили евр. имущество. Мнѣ достовѣрно извѣстно, что по селам была разослана телеграмма о том, чтоб всех бежавших из Фельштина евреев препровождали в волостныя охраны для разстрѣла на месте. Знаю, что нѣсколько евреев так. обр. были разстрѣляны, а также могу сообщить, что еврейка Бровер с детьми также была препровождена в охрану для разстрѣла, но откупилась за большiя деньги.
Завѣд. Евр. Училищ. Вольфъ Шмулевич Шнайдер
1/VI 1919 г. Арон Шахнович Фаерман.
Я житель Фельштина и могу сообщить след: Ночью с 14 на 15 февр. к нам в м-ко прибыл отряд солдат 8 полка, которые арестовали всю милицiю с ея начальником, а также и других представителей власти и об’явили, что в Пр-вѣ уже произошел большев. переворот и что то же самое должно произойти в Фельштинѣ. Позже всѣх выпустили, но взяли расписку в том, что они будут подчиняться совѣтской власти. На слѣд. утро у нас в м-кѣ считали, что большевики, дѣйствительно, подошли к Пр-ву, и что в Пр-вѣ и во всем уѣздѣ воцарилась большев. Власть. Однако, к вечеру стало извѣстно, что в Пр-вѣ происходит избiенiе евреев и в м-кѣ началась паника. В воскресенье евреи обратились к Начальнику милицiи с просьбой принять всѣ меры предотвращенья погрома. Его просили взять, сколько он хочет, денег, но он заявил, что никаких денег ему не нужно, что он и без того все сдѣлает. Он добавил, что в Пр-вѣ происходило избiенiе евреев но он телефонизировал туда, что в Фельштинѣ спокойно. На слѣд. утро он обратился к евр. общинѣ, что ему надо усилить милицiю, а для этого ему нужны деньги. Деньги ему были даны, и в тот же день появились крестьяне из Порича, которые об’явили себя охраной. В это утро м-ку было доподлинно извѣстно о тѣх ужасах, которые творились в Пр-вѣ.
Всѣх охватило состоянiе ужаса. Был об’явлен общiй пост. Сам начальник милицiи куда-то уѣхал и вернулся вечером, а вслѣд за ним появился отряд гайдамаков с красными шлыками. Мы приняли этих гайдамаков за ту именно охрану, которую обѣщал доставить м-ку начальник. Но тѣ, которые знали, что в Пр-вѣ рѣзали гайд.[амаки] с красными шлыками, поняли, что к нам они приiѣхали не ради охраны, а для рѣзни. Большинство попряталось по домам. Мѣстечко оказалось окруженным со всѣх сторон. В ту же ночь повсемѣстные грабежи и произошло три убiйства. Был убит один старик, старуха, которая пыталась уйти из м-ка, а также изнасилована и убита одна девушка. Я сам еще с двумя молодыми людьми отправился к окраинѣ города, но за нами погнались гайдамаки. Мы тогда впотьмах бросились в глубокiй ров. Тѣ нас потеряли из виду, и мы в этом рву остались. В продолженiе ночи мы слышали, кк разрывались гранаты, но стоны и крики до нас не доходили. На слѣд. утро мы услыхали душу раздирающiе крики и стоны и поняли, что рѣзня началась. Мы пролежали во рву до 2х часов дня, а затѣм боясь, что нас смогут замѣтить, мы, улучив момент наиболѣе безопасный, добрались к сосѣднему крестьянину, который нас прiютил, хотя, кк он об’яснил, ему грозит большая опасность. Жена и дѣти крестьянина накормили нас и старались нас успокоить. У него мы остались до 12 часов слѣд. дня (среды). Мы узнали, что в м-кѣ все успокоилось, и пошли туда. Трупы в обилiи валялись по всѣм улицам, и на крестьянских подводах их возили на кладбище. Другiе крестьяне в это время открыто грабили евр. имущество. Были наняты крестьяне копать братскiя могилы. Всѣх убитых оказалось 485 ч-к., а раненых 180, из коих большинство умерло. Зарегистрировано 12 изнасилованiй. Нѣсколько домов, в м-кѣ лучшiе, были подожжены уходившими гайдамаками, которые предварительно их облили не то керосином, не то бензином.
А. Фаерман
Оригинал документа (стр. 55-58)
Протокол № 1.
Креймер, Ицка-Овшiя Гершковичъ.
Я самъ житель м.Фельштина, но во время Проскуровского прогрома былъ въ Проскуровѣ. Спасая свою жизнь, я въ воскресенье, 16/II въ 12 часовъ дня отправился пѣшком въ Фельштинъ. Но когда я проходилъ черезъ село Малинычи, меня остановилъ милицiонеръ, которому я объяснилъ, что бѣгу изъ Проскурова, такъ какъ тамъ происходитъ рѣзня. Онъ потребовалъ у меня документъ и я ему предствилъ удостовѣренiе личности. Онъ заявилъ мнѣ, что этотъ документъ является недостаточнымъ и отправилъ меня въ милицiю. Тамъ начальникъ милицiи заявилъ, что я долженъ быть обратно препровожденъ въ Проскуровъ. Когда я выразилъ свое недоумѣнiе и заявилъ, что тамъ меня зарѣжутъ, а также сталъ просить его, чтобъ онъ меня въ Проскуровъ не отправлялъ, онъ отвѣтилъ, что, к несчастью, долженъ меня отправить въ Проскуровъ, такъ какъ самъ подвергается большому риску, и въ подтвержденiе своихъ словъ, показалъ мнѣ одну телеграмму отъ Проскуровского коменданта отъ 14/II, чтобы всѣхъ, тѣхъ, которые изъ Проскурова проѣзжаютъ черезъ село безъ пропуска коменданта, надо препровождать обратно въ Проскуровъ въ комендатуру, а другую телеграмму отъ него же отъ 15/II, чтобы всѣхъ молодыхъ людей и евреевъ, которые будутъ проходить черезъ село, считать агитаторами и разстрѣливать ихъ на мѣстѣ, или же препровождать въ Проскуровъ для разстрѣла. Эта телеграмма еще больше заставила меня не просить, а умолять его не посылать меня на смерть. Въ это время привели въ канцелярiю 21 проскуровскую семью, которая на вопросъ милицiонера, откуда и куда ѣдет, догадалась отвѣтить, что отправляется не изъ Проскурова въ Фельтшинъ, а изъ Фельтшина въ Проскуровъ. На этомъ основанiи начальникъ милицiи распорядился ее отправить обратно въ Фельштинъ. Я воспользовался этимъ и просилъ эту семью сообщить моимъ роднымъ о моемъ критическомъ положенiи, и просить ихъ, чтобы они не остановились ни передъ какими средствами, чтобъ меня выручить. Долженъ замѣтить, что я убѣждалъ начальника милицiи в крайнемъ случаѣ отправить меня не сегодня, а оставить въ деревнѣ до утра, но онъ не соглашался, но послѣ разговора о томъ, чтобы мои родные «не остановились ни передъ какими средствами», онъ сталъ болѣе податливъ. Семья эта уѣхала, но зато въ канцелярiю привели еще 16 человѣкъ бѣжавшихъ изъ Проскурова. Тогда онъ заявилъ, что такую массу людей онъ не можетъ оставить на ночь, а долженъ отправить насъ немедленно въ Проскуровъ. Въ этихъ переговорахъ прошло часа три. Но когда мы уже всѣ были на подводахъ, чтобы ѣхать въ Проскуровъ, какъ оказалось впоследствiи, одинъ изъ фельштинскихъ милицiонеровъ по просьбѣ моихъ родныхъ, вызвалъ по телефону начальника милицiи, имѣлъ съ нимъ разговоръ обо мнѣ. Тогда начальникъ милицiи распорядился, чтобы всѣхъ насъ оставили до утра. Этой ночью мнѣ удалось войти въ сношенiя съ мѣстнымъ евреемъ, котораго просилъ переговорить съ начальникомъ милицiи о томъ, чтобы онъ меня отпустилъ за опредѣленную сумму. Тотъ согласился это сдѣлать за 1000 руб. Оказалось, что еще четверо, изъ которыхъ нѣкоторые были даже съ семьями, могли заплатить тоже по 1000 рублей. Такимъ образомъ, мы представили ему 5000 рублей и онъ всѣхъ насъ отправилъ въ Фельштинъ , а тѣхъ, которые не смогли уплатить, отправили обратно въ Проскуровъ. Когда я прiѣхалъ въ Фельштинъ, мѣстное населенiе, уже освѣдомленное о случаѣ со мною, о томъ, что я былъ во время погрома въ Проскурѣ, высыпало навстрѣчу ко мнѣ съ разными вопросами. Всѣхъ мучилъ вопросъ, не будетъ ли повторенiя проскуровскихъ ужасовъ въ Фельштинѣ. Я имъ отвѣтилъ, что если вы увидите въ Фельштинѣ гайдамаковъ съ красными шлыками (3-й гайдамацкiй полкъ), то спасяйся, кто можетъ. Деньгами вы не откупитесь. Они деньги возьмутъ и все-таки зарѣжутъ. Я пошелъ къ себѣ въ домъ, чтобы что-ниубль поѣсть, так как всѣ эти дни ничего не ѣлъ. Начало уже темнѣть, когда я узналъ, что казаки съ красными шлыками прiѣхали. Въ мѣстечкѣ произошло смятенiе. Я спѣшно отправилъ сестру съ мужемъ и ребенкомъ на подводѣ въ ближайшую деревню. Самъ же я вынесъ наиболѣе цѣнные вещи въ погребъ, и спрятался туда, загородивъ ходъ въ погребъ досками. Всю ночь я провелъ в погребѣ. Въ мѣстечкѣ было мертвенно тихо, но эта тишина временами нарушалась одиночными выстрѣлами. Утромъ когда начало свѣтать, я услыхалъ звукъ рожка, и вскорѣ послѣ того раздались крики и предстмертные стоны. Я понялъ, что рѣзня началась. Я отъ ужаса забился въ погребѣ. Черезъ 2 часа послѣ того вновь раздался звукъ рожка, затѣмъ я слышалъ, какъ проѣзжаютъ какiя-то подводы. Грохотъ этихъ подводъ безпрерывно продолжался въ теченiе долгаго времени. Я решилъ выглянуть на улицу сквозь щели досокъ и увидѣлъ, что это не подводы, а пожарные. Я понялъ, что в мѣстечкѣ происходитъ пожаръ. Тутъ же я замѣтилъ, что проѣзжаютъ крестьянскiя подводы. На нѣкоторыхъ возили трупы, а на другихъ товары и имущество изъ домовъ. Я еще нѣсколько разъ выглядвалъ изъ щелей и видѣлъ, какъ милицiонеры открывали лавки и выносили оттуда товары. Часа въ 3 я увиделъ проходящаго знакомаго еврея, и тогда я рѣшилъ, что казаки ушли, и самъ вышелъ изъ своей засады. Я узналъ, что казаки пришли въ количествѣ нѣсколькихъ сотъ человѣкъ, провели ночь въ Фельтшинѣ, а на утро послѣ данного рожкомъ сигнала начали рѣзать еврейское населенiе. Были также грабежи и изнасилованiя женщинъ. Уходя казаки обливали дома керосиномъ и поджигали. Всего вырѣзано до 600 человѣкъ, что составляетъ 1/3 населенiя. Лучшiе дома были преданы сожженiю.
И.А.Креймеръ.
Протокол №2.
Свинеръ, Шая Берковичъ. 28/V-1919г.
Еще въ субботу вечеромъ отъ проѣзжавшихъ крестьянъ мы узнали, что въ Проскуровѣ что-то творится, но точныхъ свѣдѣнiй не имѣли. Такъ какъ между Фельштиномъ и Проскуровомъ курсируетъ нѣсколько извозчиковъ, которые уѣзжаютъ рано утромъ и возвращаются въ Фельштинъ поздно вечером, то въ воскресенье жители были крайне удивлены, когда извозчики вернулись около 12 часовъ обратно. Оказалось, что ихъ въ Проскуровъ не впустили, а по дорогѣ они узнали о рѣзнѣ, произведенной тамъ гайдамаками. Мой братъ, убитый во время рѣзни, состоялъ предсѣдателемъ Общины и онъ отъ имени евреевъ повелъ переговоры съ начальникомъ милицiи о томъ, чтобы онъ принялъ мѣры для надлежащей охраны мѣстечка, причемъ обѣщалъ ему 15000 рублей и въ видѣ подарка цѣнный мебельный гарнитуръ. Тотъ обѣщалъ пригласить въ помощь своимъ милицiонерамъ охрану изъ с. Парича и Проскурова. Дѣйствительно, въ понѣдельникъ утромъ появились молодые вооруженные крестьяне изъ Парича, которые должны были представлять собой охрану. Самъ же начальник уѣхалъ въ Проскуровъ и вернулся въ 6-омъ часу вечера, и вскорѣ послѣ его прiѣзда показались казаки съ красными шлыками, и евреи, уже зная, что именно такiе казаки рѣзали въ Проскуровѣ, начали въ смятенiи бѣгать по мѣстечку. Многiе хотѣли бѣжать изъ мѣстечка, но оказалось, что крестьяне изъ Парича, которые должны были предоставлять охрану, не выпускали из мѣстечка. Такимъ образомъ, евреи оказались окруженными. Я заперся со своими домашними у себя на квартирѣ. Но желая, все-таки узнать въ чемъ дѣло, я черезъ нѣкоторое время попытался проникнуть на квартиру къ своему брату, но гайдамаки вернули меня домой. Ночь прошла для насъ въ большой тревогѣ. Изрѣдка раздавались одиночные выстрѣлы. Утромъ къ намъ пришли нѣсколько гайдамаков, я запряталъ своихъ родныхъ подальше, а самъ вышелъ къ нимъ. Они потребовали денегъ, и я отдалъ имъ часть денегъ, которыя были у меня на этотъ случай приготовлены. Я имъ началъ указывать на то, что я самъ солдатъ, вернулся недавно съ фронта и умолялъ ихъ пощадить меня. Они ушли, но пришли черезъ нѣкоторое время другiе, и я отъ нихъ также откупился деньгами. Нѣкоторые изъ нихъ хотели произвести насилiе надо мной, но одинъ из них до насилiя не допустилъ. Я тогда началъ умолять, чтобы онъ остался, а то придутъ другiе и меня зарѣжутъ. Но остаться онъ отказался, а на мои повторныя просьбы сказалъ: если къ вамъ еще придутъ, скажите, что у васъ былъ полусотникъ Сергiй, этого будетъ достаточно. Нѣсколько времени спустя появилась новая банда, и я ради безопасности моихъ домашнихъ рѣшился выйти къ нимъ на улицу. Я сталъ ихъ умолять, чтобы они оставили меня въ покоѣ, я имъ указывалъ, что я всю компанiю провелъ на фронтъ и сидѣлъ въ окопахъ. При этомъ я пустился на хитрость и, обращаясь къ одному изъ нихъ, сказалъ: «вѣдь съ вами, товарищъ, мы вмѣстѣ были въ окопахъ.» Тотъ началъ меня внимательно рассматривать, а затѣемъ перевелъ свой взоръ на мои ноги и сказалъ: «У тебя хорошiе сапоги, дай ихъ мнѣ». Я имъ отвѣтилъ: «Берите, я ихъ охотно отдамъ», тутъ же хотелъ ихъ скинуть, дабы они не вошли въ домъ. Но тотъ настоячиво мнѣ отвѣтилъ: «Нѣтъ, зайдемъ въ домъ.» Нечего было дѣлать, мы вошли в домъ. Тама я снялъ съ себя сапоги, а гайдамакъ въ свою очередь снялъ свои. Я помогъ ему одѣть мои сапоги, которые, какъ мнѣ казалось, на него нѣсколько малы. Тотъ меня поблагодарилъ и сказалъ: «А ты теперь надѣвай мои». При этомъ онъ вытащилъ изъ кармана нѣсколько чистыхъ портянокъ и передалъ мнѣ. Когда онъ вынималъ портянки, у него изъ кармана выпалъ карандашъ. Я поднялъ его, чтобы вернуть ему, но онъ сказалъ : «Оставь его на память». Затѣмъ онъ мнѣ помогъ надѣть его сапоги. Когда его сапоги были уже на меня надѣты, онъ спросилъ: «нѣтъ ли у тебя калошъ?» Я ему отдалъ колоши. Онъ ихъ наделъ, а затемъ онъ обратился къ своимъ со словами: «ну что же, не будемъ же мы убивать человѣка, съ которымъ я сидѣлъ в окопахъ.» Мы еще не помню сколько просидѣли дома, опасаясь прихода новыхъ гайдамаковъ, а къ вечеру мы рѣшили уйти за городъ. Всю ночь мы провели въ поле, не зная, что рѣзня закончилась. На слѣдующiй день мы вернулiсь въ мѣстечко, и я отправился въ квартиру брата, чтобы узнать, что съ нимъ. Оказалось, что братъ, его жена, ея родители и еще нѣсколько человѣекъ, бывшихъ въ домѣ, были вырѣзаны. Когда мы убѣгали въ поле, то улицы полны были труповъ, такъ что пробираться можно было съ трудомъ. Горѣли дома, подоженные гайдамаками.
За него расписалась бывшая при показанiи М. Эненштейнъ.
Протокол № 3.
Пейсахъ Дувидовичъ Ланда изъ Фельштина.
Въ субботу вечеромъ я былъ у начальника милицiи и при мнѣ онъ получилъ телефонограмму изъ Проскурова отъ коменданта, въ которой тотъ сообщаетъ, что у нихъ было большевистское возстанiе и что жиды даже его самого арестовали. Онъ требуетъ, что если встрѣтятся въ Фельштинѣ большевики, чтобы ихъ разстрѣляли на мѣстѣ. Долженъ добавить, что утромъ я въ Фельштинѣ замѣтилъ группу солдатъ человѣкъ въ 40, и когда я спросилъ, кто они такiе, мнѣ сказали, что это пришедшiе изъ Проскурова большевики, которые уже захватили власть и что они собрали подписи отъ мѣстныхъ служащихъ въ томъ, что они имъ будутъ вѣрно служить. Но уже въ полдень въ мѣстечкѣ не оказалось ни одного большевика. На слѣдующiй день въ воскресенье, когда стало извѣстно о Проскуровской рѣзнѣ, евреи собрались въ синагогѣ и по предложенiю прѣдседателя общины, который уже говорилъ съ начальникомъ милицiи, собрали между собой 1 ½ тысячи рублей, чтобы вручить послѣднему для найма милицiонеровъ изъ Порѣчья. Я самъ на этомъ собранiи не былъ, но если бы я былъ, то я до этого постановленiя не допустилъ, такъ какъ знаю Порѣчьихъ крестьянъ, какъ головорѣзовъ и погромщиковъ. Въ тотъ же вечеръ я опять былъ у начальника милицiи и онъ мнѣ высказалъ опасенiе, какъ бы Проскуровскiй погромъ не повторился въ Фельштинѣ. Въ понедѣльникъ съ полдня появились изъ Порѣчья вооруженные молодые крестьяне, которые заняли всѣ дороги, ведущiя въ Фельштинъ. Они были приглашены въ помощь милицiи. Начальник милицiи вернулся изъ Проскурова около 6 часовъ, вслѣд за нимъ прiѣхали тѣ самые гайдамаки съ красными шлыками, которые учинили рѣзню въ Проскуровѣ. Я тогда отослалъ свою жену и единственную дочь къ знакомому крестьянину. Но, какъ впослѣдствiи оказалось, имъ загородили путь гайдамаки, и она, отдавъ имъ два кольца и двѣсти рублей, ушла отъ нихъ и забѣжала въ домъ къ еврею цирюльнику, у котораго и осталась. Самъ я заперся дома. Ночь я провелъ въ большой тревогѣ, и изъ окна моего дома, находящагося на главной улицѣ и выходящего окнами на главную площадь, я могъ видѣть при лунномъ свѣтѣ, что площадь запружена подводами, около нихъ стоятъ крестьяне и множесто гайдамаковъ. Утромъ ко мнѣ ворвались 4 гайдмака и одинъ, увидя меня, выхватилъ шашку, но другой остановилъ его, и они у меня потребовали денегъ. Я имъ отдалъ всѣ имѣвшiяся у меня дома деньги, свыше 6000 руб., предложилъ взять вещи, если хотятъ, чтобы только оставили жизнь. Они вещей не взяли и направились къ выходу. Тотъ самый казакъ, который сказалъ своему товарищу, чтобы онъ меня не рѣзалъ, обратился ко мнѣ со словами: «ты лучше спрячься, а то придутъ другiе и, навѣрное, тебя зарѣжутъ.» Я по приставной лѣстницѣ взобрался на чердакъ и этотъ же казакъ помогъ мнѣ взять на верхъ лѣстницу. Изъ своего чердака я могъ видѣть, все, что происходитъ на улицѣ. Черезъ нѣсколько времени казаки стали строиться въ походномъ порядкѣ, а затемъ они пошли въ разсыпную по разнымъ улицамъ и тутъ начались крики и стоны. Я видѣл падающихъ людей. Я видѣлъ, как гайдамаки рубятъ молодыхъ и старыхъ. Было нѣчто ужасное и невообразимое. Но тутъ же замѣтилъ, что возлѣ моего дома лежитъ убитая женщина. Долженъ замѣтить, что ко мнѣ въ домъ ворвалось несколько солдатъ и начали разбивать ту комнату, которая была заперта и гдѣ были спрятаны самыя цѣнныя вещи. Но когда я увидѣлъ женскiй трупъ , я подумалъ, что это моя жена, и рѣшилъ, пренебрегая всякой опасностью, сойти къ ней. Я вышелъ на улицу и убѣдился, что это не моя жена. Но въ домъ уже не рѣшился обратно вернуться и забѣжалъ къ сосѣду крестьянину, прося его дать мнѣ приiютъ. Но оттуда меня вытолкали, такъ какъ былъ отданъ приказъ подъ страхомъ смерти евреев не прятать. Я тогда бросился въ слѣдующiй домъ, взобрался на чердакъ и спрятался въ соломѣ. Слѣдомъ за мной погнались два молодыхъ крестьянина, которые требовали, чтобы я вышелъ, такъ какъ они меня все равно найдутъ и убьютъ. Но я не подавал голосу, они пробовали подпаливать чердакъ, но не успѣвъ въ этомъ, ушли. Эти два крестьянина оказались изъ Поречской охраны. Черезъ нѣкоторое время одинъ знакомый крестьянинъ началъ меня звать по имени и объяснять, что рѣзня закончена, и я могу выйти на улицу. Я отправился разыскивать мою жену и дочь. Я не зналъ, что они находятся у цирюльника, и былъ увѣренъ, что онѣ убиты. Я ихъ искалъ среди труповъ на улицахъ, но не находилъ. Долженъ замѣтить, что по улицамъ было трудно ходить, вслѣдствiе валявшихся труповъ. Въ концѣ концовъ я узналъ о мѣстопребыванiи моей жены и дочери. Они спаслись на чердакѣ у цирюльника, гдѣ было около 35 человѣкъ.
Пейсахъ Ланда
Оригинал документа (стр. 48-53)
«Ерейская мысль» № 12 Одесса 21 марта 1919г.
Погром в Фельштине (18 в. от Проскурова)
17-го Февраля проскуровскiе убiйцы выѣхали на 60 подводах в сосѣднее мѣст. Фельштин. Размѣстившись в еврейских домах, казаки в первую же ночь по собственному выраженiю «позабавились», подвергая жителей пыткѣ: подвѣшивали, кололи, рѣзали. На другой день по приказу начальника части от 7 до 10 час. произведена была поголовная рѣзня еврейскаго населенiя. Всѣ выходы из мѣст., были заняты воинскими постами, ловившими всѣх пытавшихся бѣжать, причем поднимали на штыки женщин и дѣтей. В погреба и чердаки куда пряталось в паническом ужасѣ евр. населенiе, бросали бомбы, вслѣдствие чего все мѣстечко оказалось сожженым. В результатѣ осталось в живых едва 25 семейств. Некому хоронить убитых, некому ходить за ранеными.
Оригинал документа (лл.10 — стр. 19 документа)
Телеграмма из Проскурова [перевод с укаинского]
Каменец министру еврейских дел Красному.
Выделена ли помощь Фельштину для пострадавших от погрома, сколько денег кому передано, люди голодают, детский дом выбросит на улицу 50 сирот, прошу ответить в это воскресенье в Фельштине, представитель Министрерства Внутренних Дел Поповский. Проскуров, из канцелярии г-на Шильмана.
По согласованию с канцелярией
29 июля 1919 г.
По местонахожденiи правительства.
Мiнiстру Еврейских Справ.
Кам”янецъ из Проскурова 249. Кам”янецъ или….
Третий раз вынуждены обратить вниманiе министра положенiе Фельштине точка Нет никакой возможности чтобы представитель Фельштина выехал Каянец вышлите незамедлительно представителя Фельштин Асигнованными согласно ходатайству Поплавскаго двухсот двадцати тысяч рубл. которому поручите организовать комитет на месте точка Детям прiюта i пострадавшим угрожает голодная смерть нами выдано заимообразно еще десять тысяч этого хватит только на несколько дней и в дальнейшем слагаем себя ответственность за положенiе Фельштине Председатель Зекцер.
З орiгiналом згiдно
1 липня 1919 року
Жертвы
Согласно свидетельствам очевидцев в погроме, учинённом гайдамаками атамана Семесенко 18 февраля 1919 года было убито 485 человек, 180 ранено. Из числа раненых больше 100 умерло от ран. Много женщин было изнасилованы.
Список жертв, включающий в себя имена 548 погибших в погроме, составлен по документу, хранящемуся в Государственном Архиве Киевской области (ДАКО) Ф. Р-3050, Оп.1, Д.163, а также по книге Изкор, переведённой Сорой Людмир.
Иойна Герзовес (Фурман, Герцовес), 60 лет, его жена Хейвед, 58 лет, их дочь Лея, 18 лет
Убиты 18.02.1919 года в погроме.
Источники информации:
1. Государственный архив Киевской области (ДАКО), Ф. Р-3050, Оп. 1, Д.163, лл. 5 (стр. 14 документа);
2. felshtin.org
3. forward.com
Шая Хаимович Окс (Оксман), 29 лет, его брат Герш, 17 лет
Убиты 18.02.1919 года в погроме.
Источники информации:
1. Государственный архив Киевской области (ДАКО), Ф. Р-3050, Оп. 1, Д.163, лл. 4 (стр. 11 документа);
2. felshtin.org
3. forward.com
Палачи
Атаман Семесенко
Атаман Семесенко
Иван Евтихиевич Семесенко (1894-1920 гг.) — повстанческий атаман, во время погрома занимал должность командира Запорожской казацкой бригады имени С. Петлюры.
Из крестьян. До 1917 г. — прапорщик российской армии. С 1918 года на службе в вооружённых силах УНР. С начала февраля 1919 года его бригада была дислоцирована в Проскурове. Незадолго до погрома издал воззвание к жителям города, где среди прочего, были следующие слова: «Предупреждаю население, чтобы оно прекратило свои анархистские выступления, так как у меня достаточно сил для борьбы с ними. На это я больше всего указываю жидам. Знайте, что вы, народ, всеми нациями нелюбимый, — а вы производите такой беспорядок между крещеным людом. Неужели вам не хочется жить. Неужели вам не жалко своей нации. Вас, если не трогают, то и сидите тихо, а то такая несчастная нация, да еще бунтует бедный народ». Организатор погрома в Проскурове. Перед его началом он произнес речь, где заявлялось все евреи являются большевиками и «самыми опасными врагами украинского народа и казаков являются жиды, которых необходимо вырезать для спасения Украины и самих себя».
А вот так, уже будучи под арестом, атаман вспоминал о том, что же побудило его организовать резню: «Война на слезы не ударяет, методы ее навсегда исключают и сердце, и жалости, и слезы… Проникнутый такой верой, я, признаю, приказал вырезать местных евреев до основания. Я должен этим террором предупредить все еврейское население Украины, что их тоже ждет эта беда, если они не бросят свой труд в рядах наших врагов. Этим актом мне предстояло повлиять и на Петлюру, который пытался и врага преодолеть, и не повредить его здоровью. Меня обвиняют в антисемитизме. Вздор! Погромы – мой тактический манёвр на поле боя».
После погрома Семесенко несколько месяцев продолжал руководить своим отрядом (при этом значительную часть времени проводил в кровати под надзором медсестры, так был болен сифилисом), позже был арестован за неподчинение приказу командования. После освобождения из тюрьмы осенью того же 1919 года, интриговал против Петлюры. В 1920 году был арестован при попытке перейти границу с Чехословакией. По приговору полевого суда казнён властью УНР за попытку государственного переворота.
Источники:
- Сборник документов «Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны. 1918—1922 гг.», ответственные составители: Зюзина И.А., Милякова Л.Б. — Москва, 2007.
- М. Середа «Отаман Семесенко»// Сборник документов «Проскурівський погром 1919 року в документах: міфи та реальність» — Хмельницкий, 2019
- Литературно-публицистический сборник «Штетл», Вып.7. «К столетию Проскуровского погрома» ־ Хмельницкий, 2019.